Бытиё не есть. Бытиё имеет место.

Время не есть. Время имеет место. (М.Хайдеггер)

Время это (свойственное человеку) восприятие бытия как про-странства (странствия, протяжённости). Время есть трансцендентальное (со-)знание, тройственное (через прошлое-настоящее-будущее) рас-познавание жизни-смерти, невольно противящееся абсолютной (а значит и беспричинной) спонтанности существования. Поэтому наше сознание искусно (искусственно) выискивает в окружающем вехи-закономерности, через которые непрерывно соотносит это окружающее с собственным существованием и сплетает (вы-думывает), ткёт из этих непрерывно подтасовываемых соотношений его (существования) ущербно закономерный образ (легенду, прозу, ткань).

Пытаясь преодолеть старую метафизику, субъективную односторонность человеческого мышления, мы пробуем взглядывать на мир не-человеческим, за-человеческим оком, оком некоего камня, т.е. более (по возможности) объективно, что, собственно, тоже не исчерпывает (не вы-черпывает) всей множественности заключённых в бытии смыслов (всей полноты).

Человек — трагичен. Но его (и его мышления) спасение (выход из трагизма разорванного бытия) — только в непрерывном (снова и снова) перевоссоздании, переобновлении, только в творчестве, что примиряет постоянство и текучесть, объединяет всё со всем, что прозревает непротиворечивость в противоречивых проявлениях бытия, закруглённое единство сиюминутного в вечном и вечного в сиюминутном, т.е. (другими словами) единство Мира в Боге и Бога в Мире (Универсум).

Выходит, без метафизики (без объединяющего порыва «поэтического» прозрения) не обойтись, — но дело в том, что, отбрасывая, преодолевая прежнюю, устаревшую, закосневшую метафизику, мы всякий раз создаём новую метафизику, т.е. мы всякий раз заново (в новых условиях) переосмысляем существующее (мир, человека, Бога) как целое по отношению к бытию.

А ведь некоторые поэты давно уже обогнали в этом прозревании самых великих философов…

                                                                                                                                                5.11.93 (01-45)

Интересен сырой, разлаписто-раздрызганный текст, пребывающий в состоянии текучего становления, интересно — откуда что выплетается; а наждачно отредактированный, обструганный и привычно прилизанный текст блюдёт правила приличия, не имеющие ничего общего с собственно творчеством как процессом непосредственного сообщения с запредельным (такой текст подобен человеку, не имеющему привычки носить галстук, которого пригласили в старый добрый советский ресторан, — сей человек всё-таки вынужден затягивать шею ненавистной удавкой, т.к. швейцар ни за что не пропустит его внутрь приличного заведения без того атрибутивного аксессуара, каким в числе иных является и галстук).

А художество как ремесло заключается не в умении редактировать, а в умении вызывать и поддерживать в своём сознании (и во всём организме) такие — психологически промежуточные — состояния (родственные состояниям релаксации, медитации, суггестии, сомнамбулизма), при которых произведения выползают на свет органично, естественно, непреднамеренно, без чрезмерной натуги, способной в зародыше убить нарождающееся из мрака существо, нередко неведомое и самому демиургу…

                                                                                                                                                  5.11.93 (23-59)

© Copyright 2012 Андрей Лопухин, All rights Reserved. Written For: НОВАЯ ЖИЗНЬ