Наши отношения с Наденькой вызывают у меня эффект дежа вю, мне даже кажется, что наша связь генетически предрешена: так могла выглядеть моя прабабушка.

Мы садимся в электричку и едем в Павловский Посад, где теперь живут её родители (раньше жили в Мурманске аж).

Перевод счастья нечастых встреч в русло каждодневной обыденности даётся мне с трудом — приходится порывать с давними своими привычками (подолгу молчать о своёмЮ курить при этом одну сигарету за другой, пренебрегать элементарными приличиями и т.д.)…

Наденька рассказывает о своей июльской командировке на Чёрное море, о состоянии библиотечного дела в Алупке, о своих изысканиях по части библиотечного интерьера… Мне дико хочется выйти в тамбур и закурить (по её просьбе я завязал с курением). Я киваю, переспрашиваю, что-то уточняю…

Она восхищена рассказами Лоуренса. Толстой (брадатый) кажется ей громоздким. Как и Фолкнер со своей Йокнапатофой.

Рано или поздно наступает момент, когда мы больше не знаем, о чём говорить. Хорошо хоть, можно смотреть за окно, где куцая тропинка, отороченная лёгким снежком, бежит наперегонки с электричкой, — спасительное окно. Нет, нам вдвоём ещё не скучно, но мы, не успев ещё толком узнать друг друга, начинаем уже раздваиваться сами в себе.

Когда молчание становится совсем уже нестерпимым, я, конечно, опять что-нибудь говорю, но истинные мои мысли копошатся в моих перепутанных извилинах независимо от всех этих разговоров.

Былой запал — куда пропал? А чего ты, собственно, хотел? Ведь всё это так естественно. Так обычно. Да. Она младше меня на шесть лет. Она не любит кошек и собак: это обстоятельство меня сильно смущает (этих зверей я обожаю). Она — последний день Рыбы, я — последний день Рака, поэтому — вместе — мы любим водную стихию, обожаем плавать: летом следующего (94-го) года сговорились съездить куда-нибудь туда, где будет солнце, воздух и вода, много воды… Но Рак начинает пятиться без предупреждения. Всё чаще ловлю себя на том, что я фальшив, и понимаю, что она это чувствует. Как мужик, я должен напирать, наседать, убеждать, совершать подвиги, показательные выступления — они (бабы) это любят; но нынче мне это скучно, да и лень.

Мне нужны периодические впечатления (способствующие писанию), не ломающие, однако, мой привычный внутренний распорядок. Я ускользаю от того, чтобы мной обладали. И меня тяготит эта предстоящая встреча с её родителями. И вот мы снова молчим, и молчание это становится уже некой угрозой. Неким предзнаменованием. Всё. Приехали. Знакомое шипение пневматики.

Осторожно — двери открываются.

                                                                                                                                                5.12.93 (23-29)

© Copyright 2012 Андрей Лопухин, All rights Reserved. Written For: НОВАЯ ЖИЗНЬ