1. Чьи-то чужие наручные часы — интересные, экзотические, старые — надеваю на свою руку.
2. Экзотический узкоглазый начальник читает мне свои нравоучения.
3. В неожиданную командировку улетаем с сослуживцами — всё выше и выше над землёй поднимаемся на странном самолёте.
4. С успехом выпеваю со сцены сложную рок-н-ролльную песню.
Любители поправлять природу, гордясь своими пустыми познаниями, хотят восстановить изначальные свойства вещей. Соблазнённые пошлыми желаньями, гордясь своими пустыми понятиями, они стараются достичь просветления духа. Таких людей следовало бы называть ослеплёнными.
Древние, претворявшие Путь, взращивали знание безмятежностью. Знание росло, а к делу его не прикладывали — вот это и называется «взращивать дело безмятежностью». Знание и безмятежность друг друга укрепляли, а природа всех вещей поддерживала гармонию и истину. Полнота жизненных свойств — это гармония. Путь — это всеобщая истина. Свойства пронизывают всё живое в мире — такова их человечность. Путь содержит в себе всякую истину — такова его праведность. Когда праведность явлена миру и всё живое по-родственному соседствует, торжествует верность. Когда форма наполнена внутри и не теряет своего естества, тогда звучит подлинная музыка. Когда доверие выражается в облике и запечатлевается в правилах поведения, тогда осуществляется ритуал. Если же ритуал и музыка не претворяются сполна, в Поднебесной царит смута. Пусть каждый будет прям и хранит в себе свои жизненные свойства. Если же свойства проступят наружу, природа вещей понесёт урон.
Люди древности таились в смутно-необозримом, не желая быть на виду у света. В те времена силы Инь и Ян пребывали в покое и согласии, божества и духи не знали тревог, времена года исправно сменяли друг друга, вещи не терпели ущерба и живые существа не гибли безвременно. Люди имели знания, а применения им не искали. В те времена никто ничего не предпринимал, а всё совершалось само собой.
А потом праведность в мире силы своей лишилась, и за управление взялись Суйжэнь и Фуси. И вышло так, что послушание появилось, а единства не было. Когда же Божественный Землепашец и Жёлтый Владыка возымели власть в Поднебесной, праведность ослабла ещё больше. В мире царило спокойствие, но не было послушания. И совсем погибла жизнь праведная, когда Яо и Шунь взялись управлять Поднебесным миром. Тогда и начались разные усовершенствования в устроении государства, исчезли первозданная чистота и безыскусность нравов, люди отошли от Пути, гоняясь за добродетелями, и отреклись от своих жизненных свойств ради благочестивого поведения. Вот тогда люди отвернулись от своей природы и стали жить собственным разумением. Как ни старались они договориться друг с другом, порядка в Поднебесной им навести не удалось, и они решили упорядочить свою жизнь с помощью наук. Но правила благочестия разрушают наше естество, а науки губят разум. Среди людей начались разброд и смута, и стало уже невозможно вернуть мир к его изначальному состоянию. Нельзя не видеть нынче, что мир погиб для Пути, а Путь погиб для мира. <…>
Ограниченные знания губят Совершенство жизни, мелкие дела губят Путь. Поэтому и говорят: «Будь прям — только и всего». Успехом зовётся счастье сознавать себя целым и невредимым.
Древние называли успехом не обладание колесницей и шапкой знатного вельможи, а всего лишь невозможность добавить что-нибудь к своему счастью. Нынче же успехом считается обладание шапкой и колесницей знатного вельможи. Но шапка и колесница не дарованы нам нашей природой и судьбой. То, что даётся нам по случаю, задерживается у нас лишь на время, и мы не можем ни привлечь эту вещь, ни удержать её у себя навеки. А потому не разжигай в себе страстей из-за шапки и экипажа, не подлаживайся под нравы света из-за приобретений или потерь. Будь счастлив всегда и везде и не позволяй житейским волнениям завладеть тобой. Нынче же, когда временно приставшее к нам уходит от нас, мы печалимся. Вот и видно, что мы даже счастьем своим не умеем дорожить. Поэтому говорят: «Тех, кто отрекаются от себя ради вещей и пренебрегают своей природой в угоду свету, следует называть людьми, которые всё ставят с ног на голову».
Чжуан-Цзы (из книги «Чжуан-Цзы, Ле-Цзы» издательства «Мысль», 1995)
Внутренняя тишина — твоя сущностная природа. Что есть тишина? Внутреннее пространство или осознание, благодаря которому воспринимаются читаемые сейчас строки, превращаясь в мысли. Без этого осознания не было бы ни восприятия, ни мышления, ни мира.
Ты и есть это осознание, принявшее форму личности.
Когда ты теряешь соприкосновение с внутренней тишиной, ты теряешь контакт с собой. Когда ты теряешь контакт с собой, ты теряешь себя в мире.
Когда ты начинаешь слышать тишину, немедленно приходит состояние безмятежной бдительности. Ты присутствуешь. Ты выходишь за пределы тысячелетий коллективной человеческой обусловленности.
Когда смотришь на дерево, когда воспринимаешь его умиротворённость, и сам становишься спокойным. Со всем, что воспринимаешь в тишине и через тишину, чувствуешь глубокое единство. Чувство такого единения со всем и есть любовь.
Отсутствие шума, несомненно, полезно, но для обретения истинной тишины оно вовсе не обязательно. Даже среди грохота и криков толпы можно ощутить абсолютный покой — тот, который за шумом, в беззвучном пространстве, из которого сам шум возникает. Это внутреннее пространство чистого сознания, самого сознания как оно есть.
Лишь тогда осознаёшь своё осознание как фон всего чувственного восприятия и мышления. Осознавать осознание — значит обрести внутреннюю тишину.
Когда ты принимаешь миг Настоящего таким, каков он есть, — каким бы он ни был, — становишься безмятежен и гармоничен с миром.
Истинный разум действует безмолвно. Там, где возникает тишина, царит творчество и нет проблем с решением проблем.
Тишина — единственное в нашем неспокойном мире, что не имеет формы. А раз так, то, значит, она «не от мира сего».
Когда в совершенной тишине смотришь на дерево или на человека — кто смотрит? Тот, кто глубже, чем личность. Это само сознание смотрит на собственное творение.
Библия говорит: «Создал Бог мир и увидел — это хорошо». И человек видит так же — если смотрит из пространства тишины, в котором нет мыслей.
Тебе всё ещё нужно больше знаний? Больше информации? Более мощные компьютеры и более утончённый научный анализ? Но разве не в мудрости человечество сейчас нуждается острее всего?
Но что есть мудрость и где её искать? Мудрость приходит со способностью пребывать в тишине. Просто смотреть и просто слушать. Этого достаточно. Когда ты смотришь и слушаешь в тишине, это пробуждает в тебе неконцептуальный разум.
Позволь тишине направлять твои слова и поступки.
Из книги Экхарта Толле «Тишина говорит» («София», 2006).
Один человек приехал издалека, чтобы лично убедиться в способностях прославленного Учителя, но ничего необычного не увидел и спросил кого-то из учеников:
— Где же хвалёные чудеса, которые творит твой Учитель?
— Смотря что ты называешь чудесами. В твоей стране принято считать чудом, если Бог исполнит чью-то волю. У нас же чудом считают, если кто-то исполнит волю Бога.
Из сборника «Секрет счастья» (ООО «Агентство «КРПА Олимп», 2008, автор-составитель Е.В.Цымбурская).
Бедный крестьянин, чтобы заработать немного денег, перевозил через реку пассажиров. Как-то раз в его лодку сел великий книжник, знаток священных текстов. Когда они доплыли до середины реки, книжник, желая блеснуть учёностью, спросил крестьянина:
— Скажи-ка, лодочник, а знаешь ли ты Коран? Хорошо ли ты его изучил?
— Нет, некогда мне, — отмахнулся крестьянин.
— Что ж, тогда ты полжизни прожил зря.
Вдруг налетел сильный ветер, и маленькую лодку понесло прочь от берега. Пенились волны, вода захлёстывала лодку, и та стала медленно погружаться. Тогда крестьянин спросил:
— Скажи-ка, учитель, ты умеешь плавать?
— Нет! — признался испуганный книжник.
— Что ж, тогда вся твоя жизнь прошла зря! — заметил крестьянин и, прыгнув за борт, поплыл к берегу.
Из сборника «Секрет счастья» (ООО «Агентство «КРПА Олимп», 2008, автор-составитель Е.В.Цымбурская).
У одного мастера было очень много учеников. Самый способный из них однажды задумался:»А есть ли вопрос, на который наш учитель не сможет дать ответ?» Тогда он поймал на лугу самую красивую бабочку и спрятал её в ладонях. Потом пришёл к мастеру и спросил:
— Скажи, учитель, какую бабочку, живую или мёртвую, держу я в ладонях? — Он был готов в любое мгновение сжать ладони сильнее ради своей истины.
Не глядя на ученика, мастер ответил:
— Всё в твоих руках.
Из сборника «Секрет счастья» (ООО «Агентство «КРПА Олимп», 2008, автор-составитель Е.В.Цымбурская)
Глаз холостяка устроен подобно зраку поэта: и тот и другой, распалённые невостребованной потенцией плоти и духа, замедляют поток времени, загустевающий в тягучую патоку, тормозят струение как на дрожжах разрастающихся и будто уже навсегда застывающих мгновений-молекул, что, застыв, оказываются прекрасными памятниками пытливых поисков исхода, — ни вздохнуть, ни выдохнуть; и тот и другой насмерть бьются за всякую мало-мальски значимую деталь, преобразуют пространство и время на свою и Богову потребу…
27.02.93
Жила-была себе заскорузлая деревянная табуретка по прозвищу Дуся Иванова, которая, оказывается, совсем не умела ходить, но зато она умела — изредка — летать (это помимо думанья и сногляденья). Во всяком случае, она думала, что так ей мыслительно мнилось, или же сомнительно снилось (неважно).
Расставшись с потусторонним шкафчиком, Дуся на время потеряла сознание, а когда пришла в себя, то поняла, что для неё начались предсказанные им испытания.
Она лежала в беспорядочной груде дров, ящиков и покалеченной мебели, которой предстояло сгореть в жертвенном пламени ненасытной печи. Судя по всему, лежала уже давно и, чтобы не думать о смерти, развлекала себя и близлежащий шкаф с оторванной дверцей и дыркою в левом боку разудалыми байками о своих небывалых похождениях (разумеется, мысленно):
— Меня произвели на свет гологоловые хулиганы из спецПТУ. Молодость моя прошла в солдатской казарме среди столь же спецпэтэушных подруг.
Что ж, хоть и грубо мы были сколочены, зато надолго — живучесть наша испытана множеством катаклизмов, и не знаю как другие, но я пережила их с честью и вот — дожила до старости в здравом уме и ясной памяти. Конечно, я изрядно поцарапана, морда моя испещрена ужасающими шрамами, одна из моих ног держится на честном слове и вот-вот голова уже отвалиться… Но после тех испытаний, через которые я прошла, спасибо ещё, что могу теперь спокойно об этом рассуждать, полёживая себе на смертном одре в куче покалеченной мебели и прочих дров у задней части районной баньки №39… С задней частью мне вообще в этой жизни очень повезло…
Нет, дорогой шкаф, сожжения я не боюсь. В моей жизни было столько всего всякого, что хватило бы на десять комодов!.. Если позволите, я начну с самого начала…
Обычно мы выстраивались по линеечке, плечом к плечу, вдоль центрального прохода казармы, и в стоянии этом всё более проникались нерасторжимым и молчаливым своим единством. Мы были молоды тогда. И мы были солдатки. Рядовые табуретки. И служба наша, конечно, имела свои тяготы и лишения. На нас, разумеется, сидели, на нас лежали и стояли… Скажу больше, на нас, случалось, даже плясали, прыгали и пели… Солдаты нередко швырялись нами друг в друга, выясняя отношения между собой… Они пинали нас сапогами, выцарапывали на бедных еаших личиках всякие гадости — и всё это лежало на нас несмываемым позором, пока не наступала очередная массовая покраска…
Но через несколько лет свершился в моей солдатской жизни — поворот… Лейтенант Стелькин, прибывший в роту после училища на должность командира десантного взвода, забрал меня в свою пустую холостяцкую хибару.
Из мебели у Стелькина были — я да раскладушка, и больше ничего. О-о, только тогда я узнала, какое множество ролей может играть побитая и поцарапанная спецпэтэушная табуретка!.. С вальяжным видом я исполняла роль вольтеровского кресла, когда, восседая на мне, откинувшись спиной на подоконник и возложив вонючие ноги на раскладушку, лейтенант Стелькин самозабвенно декламировал по книжке Устав гарнизонной и караульной службы… Я имела честь пребывать и роскошным банкетным столом, когда Стелькин с друзьями, расслабляясь опосля тягот и лишений десантной службы, усаживались братской компанией на раскладушке пред тесно расставленными на мне бутылками с ядрёным самогоном и парой вскрытых ножом банок с килькою в томате…
Да что там говорить! Ночи напролёт на мне резались в карты — и я видела себя в искрящемся Лас-Вегасе… Да-а, это были годы моего расцвета… Однако всему рано или поздно приходит свой конец. Лейтенант Стелькин получил очередное звание и женился… И вскоре у меня появились конкуренты в лице стула, стола, шифоньера, тумбочки и полноценной кровати с отменной панцирной сеткой. И я снова освежила в памяти позабытые было пинки и зуботычины — жена Стелькина была та ещё стервоза…
К тому же, Стелькин теперь подолгу задерживался на службе, что, впрочем, вполне естественно, — командировки, учения… А жена, вместо того чтобы создать надлежащий уют и скрасить тем самым суровые армейские будни, устраивала ему истерические сцены, бросала в лицо упрёки в мифической измене… И вот однажды Стелькин не выдержал, схватил меня за ногу да как швырнёт в дражайшую супругу!.. После этого она, конечно, возненавидела меня ещё больше…
Потом у Стелькиных родился сын, которого — в честь деда — назвали Елпидифором.
Когда Елпидифор немного подрос и встал на ноги, я обрела в нём тайного друга — он единственный в моей жизни, кто раскусил мою тайную суть, единственный, кто смотрел на меня как на равную, единственный, кто разговаривал со мной, единственный, кто сочувственно обнимал меня и даже гладил по головке… Вы не поверите, но то такого участия я вся буквально расклеивалась и рыдала навзрыд… Мы играли с Елпидифором в разбойников, пиратов и космических пришельцев…
Однажды вечером Стелькин-старший вернулся с учений, на которых его взвод совершил длительный перелёт по маршруту с последующим десантированием в расчётном квадрате. Жена, как всегда не разобравшись, набросилась на него — ах ты, такой-сякой, где гулял, да с кем гулял!.. Так он что сделал: чтобы она на себе испытала, что это значит лететь десять часов по маршруту с последующим десантированием в расчётном квадрате, он схватил её в охапку, привязал ко мне намертво, вместо кислородной маски натянул ей на лицо свой штатный противогаз, — и так она у него «летала» до самого утра — мычала и билась в путах…
А наутро, распахнувши окно, Стелькин отвязал и произвёл её десантирование в расчётную клумбу… В тот же день, забравши Елпидифора, она ушла к маме, сказав, что подаст на развод…
Первые несколько дней Стелькин отдыхал от надоевшей супруги, а через неделю вдруг понял, что не может без неё жить. И тогда, преклонив покаянную главу, потопал к тёще. Но супружница бесцеремонно выставила его за порог, и, горемычный, он вернулся несолоно хлебавши в свою хибару.
Был воскресный летний полдень. Милое солнышко запятнало своими зайчиками осиротевшую комнатушку. Весёлый щебет воробья доносился через распахнутое окошко… А старший лейтенант Стелькин, посидев на мне в последний раз перед дорожкой, тяжело, по-старчески вздохнул… А потом встал, взял и поставил меня на тумбочку, деловито намылил кусок бельевой верёвки, каким ещё недавно привязывал ко мне свою любимую, как выяснилось, жёнушку, и полез вешаться на крюке из-под люстры…
Всё произошло так быстро, что когда он накинул петлю на шею я не стала дожидаться, когда он начнёт сбивать меня ногами с тумбочки, а, по привычке желая ему угодить, упредила это его движение — взяла да и опрокинулась на пол сама на полсекунды раньше… Мне бы наоборот — притормозить…
А когда он уже повис в воздухе и задрыгал ногами, и захрипел, и пена забулькала у него изо рта, только тогда я и спохватилась — Боже, что же я наделала, он ведь мог и передумать… Может, он уже и передумал, да было поздно, — надо же мне было влезть со своей предупредительностью!.. И по сей день мучает меня совесть за друга моего Стелькина, и по сей день спрашиваю я себя — а вдруг он и вправду тогда передумал?!
Бедного Стелькина предали земле, а меня вышвырнули на улицу… Но на этом испытания мои не закончились. Залётный стартех подобрал меня на улице, и стала я подсобной табуреткой на могучем крылатом «Антее».
Летали мы на Ближний Восток и на Дальний, в Индию и в Европу, в Америку… В Америке я, кстати, успела даже сняться в рекламе грандиозного суперпаштета:
«Табурет даёт совет —
врать не будет табурет:
если этот съешь паштет
ты сегодня на обед,
будешь бодр, как табурет,
будто сбросил десять лет.
Если злобно скажешь «нет»,
то потерпишь много бед.
Табурет даёт совет —
врать не будет табурет!»
А однажды пошли мы как-то на Кубу с грузом братской помощи и попали в тот самый пресловутый Бермудский треугольник…
В тот же миг мы исчезли и объявились на другой, неведомой планете. Окружили нас со всех сторон инопланетяне с такими усиками на головах и говорят — руки вверх, сдавайтесь!.. Потом они нас пытали, хотели выпытать военную тайну… А потом мы от них сбежали, потому что нам пора было лететь на Северный полюс спасать героических полярников… А потом столько всего ещё было! Вам и не снилось!.. Над китайской провинцией Шао-Лу у нас неожиданно загорелся третий правый двигатель, мы пытались дотянуть до ближайшего аэродрома, но из этого ничего не вышло, и наш крылатый гигант разбился о скалы — все погибли, и только я чудом осталась в живых… Мы были грубо сколочены приблатнёнными спеупэтэушниками, но живучесть в нас была необыкновенная!..
Потом я попала к буддийским монахам, где познала левитацию и полтергейст… Представляете, вот так берёшь, концентрируешься на седьмой чакре, освобождаешься от пресмыкательских предрассудков и эдак медленно отрываешься от земли и зависа-а-аешь, зависа-а-аешь… Вы себе не представляете, какой это кайф…
А потом в провинцию Шао-Лю нагрянул тайфун «Надежда» и унёс меня вместе с монахом Чу Хо на остров Кергелен в Индийском океане. Как мы выжили, ума не приложу… Да-а, такая жизнь… Столько в ней всего…
А впрочем, знаете, не было этого, не было, ничего не было, никаких таких чудес… Вы только не обижайтесь, всё это я сочинила, придумала… Ха! Знаете, я такая фантазёрка!.. А вот я хочу вас спросить, увыжаемый шкаф, верите ли вы в переселение душ? А?.. Признаюсь вам по секрету, мне давно уже надоело быть всего лишь заурядной табуреткой, хочу, знаете ли, побыть в шкуре, допустим, автомобильного кресла, или каким-нибудь неким, что ли, канапе, а то, может быть, и в облике разлапистого древа али какого-нибудь заскорузлого булыжника у дороги, или востроносой крыски, или, допустим, летающего крокодила… А что? Очень даже возможно… нет, серьёзно, надоело быть табуреткой! Скукотища! А-а-а, гори оно всё синим пламенем!..
И тут же, лёгок на помине, из баньки №39, скрипнув тыловой дверью, показался бородатый хромоногий истопник и направился прямо к этой самой аляповатой куче старомодной мебели и прочих дров…
Но вдруг из-за угла, безумно тарахтя, вынырнул отчаянный горбатый «Запарожец» цвета измученной морской волны: у дровяной кучи он слегка притормозил, правая дверца его приоткрылась, из-за неё вынырнула решительная рука в рукаве цвета хаки, выхватила из этой кучи уже (мысленно) простившуюся с жизнью таьуретку, унырнула обратно, горбунок реактивно взревел и пропал из поля зрения остолбеневшего истопника…
