Ноябрь 22

Свобода. Медитация. Пофигизм — НОВАЯ ЖИЗНЬ

alopuhin

Ни вымученная дисциплина, ни терзания вынужденной аскезы, порождённые стремлением к идеалу, никого ещё к истине, увы, не приводили и привести не могут. Чтобы приять, отразить в себе истину, не надо никуда ни бежать, ни стремиться к чему бы то ни было, ибо всякое волевое усилие по направлению некоего избранного вектора искажает сознание алчущего ея (истину). А искажённое, искривлённое потугами страсти сознание исказит и искомую истину, даже если она в него ненароком и попадёт, а тогда это будет уже что угодно, но только не истина, а кривда, то есть нечто преломлённое чем-то нарочитым и предвзятым, нечто испорченное чьим-то посредничеством — истина, так сказать, из вторых рук, «сёмга не первой свежести», «сам я Пастернака не читал, но скажу…»

Сознание должно быть чистым, незапятнанным, как у только что родившегося младенца. Оно должно быть непредвзятым и непреднамеренным, спонтанным и безразмерно-приёмистым, простодушным и бескорыстным. Оно должно быть свободным — свободным прежде всего от себя самого, а потом уже и ото всего ему внеположного. Такая полная свобода лишает нас нашего положения и образования, наших личин и самоидентификаций, всего для нас обычного и привычного, заслуженного и приоритетного, всеми признанного и уважаемого, всего общественного и благопристойного, приличного и неприличного, родного и надёжного, уютного и крохоборского, домашнего и мещанского, любимого и нелюбимого — и удовольствий, и порождаемых ими страданий, и эмоционально-ветхозаветных реакций на всё происходящее вокруг. Но эта свобода не есть пустота, а наборот — единственное, что её стоит: это — теряние, отпускание себя в Здесь и Сейчас, в игольчатом просвете и блаженной бездне между отбывшим своё прошлым и несуществующим до поры, гипотетическим будущим, когда подлинное, целокупное видение не отделено от действия ни единой секундой.

Когда вы оказываетесь в опасной, экстраординарной ситуации, вы не можете себе позволить быть несвободными, вы вынуждены видеть и действовать одновременно, как это делают более свободные и природные существа, чем мы, — животные (которые во многих вопросах давно уже не «братья наши меньшие», а братья старшие). Свобода есть состояние ума и сердца, когда они едины и друг другу никак не противоречат. Это состояние абсолютной непредвзятости и независимости, состояние полной расслабленности, релаксации наедине с самим собой — состояние медитации. Совершенное одиночество, начисто лишённое всякого авторитета, всякой традиции, всякого управления. Состояние сознания, которое не зависит ни от стимулов, ни от знаний и не является результатом предыдущего опыта и намеренных рассуждений.

Чтобы по-настоящему быть наедине с самим собой, мы дожны умереть для прошлого и будущего, для своих родных и близких, для своих представлений и слов о чём бы то ни было, для своего эго-ума, переполненного любимой своей актуальной словомешалкой, мы должны умереть для того, что в библии зовётся «злобой века сего», для своих привязанностей, привычек, обусловленностей, для своей планеты, страны, нации, культуры, своего сословия, мировоззрения, status quo, короче — «кто был ничем, тот станет всем»! И главное, что мы всего этого не должны специально, нарочито, преднамеренно, это свобода снизойдёт на нас лишь тогда, когда она сама снизойдёт — спонтанно и естественно: стало быть и мы, чтобы ей соответствовать, должны быть спонтанными и естественными, должны быть в сердце своём и в душе нерассуждающими детьми, безумными и бездумными бомжами, беспечными лохами без определённого места жительства, невесомыми пофигистами и творческими бабочками, наслаждающимися каждой цветочной взяткой, каждым мгновением, какое у них растянуто до невозможности и тождественно нашим годам, мы должны быть чистыми, ясными, трезвыми и осознанными, ненарочито бдительными, расслабленно-упругими и блаженно-лёгкими — без отягощений культурных, душевных, духовных, телесных. Тогда истина пронижет нас насквозь, станет буквально нами, и нам, пофигистам, станет по фигу «что есть истина», ибо то, что не может быть выражено словами, умственного понимания не требует. Или, иными словами, «о чём невозможно говорить, о том следует молчать» (Л.Витгенштейн).

В молчании постигая пронизывающую нас истину, мы хоть и без слов, начинаем её как-то всё-таки понимать — не умом, так сердцем. Или тем высшим умом, тем целокупным сознанием, что является умом и сознанием вселенной, от какого мы в своём одиночестве никак не отделены. Но спонтанность этого постижения есть синоним покоя и воли, безумия и бессознательности, вневременности и внепространственности. Она требует от нас не желания, стремления и концентрации, а наоборот — расслабленности и отпускания себя, всего, что нас грузит и напрягает. Она требует от нас расслабленной, зыбкой почвы под ногами, ненадёжности наших тылов и опор, весёлой отваги падения в пропасть неизвестного и непредсказуемого, бесстрашной и лёгкой готовности к ежеминутной смерти для всего, что держит нас на плаву в этой жизни… Это легче сделать, чем объяснить.

Стоит вам сказать: «Я свободен», как вы уже и не свободны, потому что в вас тут же, автоматически  включается a priori несвободное время, то есть воспоминание о, пусть и недавнем, но прошлом, прошедшем состоянии, при котором вы (который здесь и сейчас уже не существует) ощущали себя свободным, при этом вы, даже если и вправду были свободны, уже ведь соскочили с игольчато-утопической площадки «Здесь и Сейчас» («u topos» с греческого переводится, как «без места»). Ещё Г.Гегель писал об этом волшебном свойстве всяких определений, что остраняют определяемое, лишают жизни и души («стоит нам определить предмет, как мы тут же оказываемся вне его пределов»)…

Надо научиться — не учась — жить тотально-медитативно, всем миром сразу, целокупным с ним единством, в буддово-прояснённой, блаженно-отчётливой и бесстрастной ясности бестрансового транса, в отсутствии эго и всего, что не есть Здесь и Сейчас: в это бессловесно-тишайшее состояние просто переходишь мгновенно, будто щелчком — р-раз! и готово! И некоторое время удаётся в нём, этом райском состоянии побыть — когда десять минут, когда час, когда три часа… А потом — все мы живые люди — волей-неволей приходится возвращаться в обычную, рутинную жизнь.

Постепенно научиться быть свободным и медитативным невозможно — это не дело времени, это дело безвременья, мгновенного спонтанного щелчка, переключения в иной, божественный режим бытования — вне всего и вся.

© Copyright 2012 Андрей Лопухин, All rights Reserved. Written For: НОВАЯ ЖИЗНЬ

Метки: , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , ,

Copyright © Andrey Lopukhin.2014. All rights reserved.

Опубликованно от Андрей Лопухин в рубрике "медитировать", "родиться заново", "стать революционером", "стать счастливым

Об Авторе

Я поэт и писатель - помимо художественной литературы, пишу и non-fiction. Родился в 1958 году на Камчатке. Закончил военное авиционное училище и Литературный институт им.Горького.

Добавить комментарий