Хитроумный нахал и бандит, которого мы с каким-то моим другом преследовали, запер нас ловко в некоем узком и тесном помещении, куда мы сами хотели его запереть, но он оказался хитрее. Тогда я выбиваю дверь ногой и — просыпаюсь (и вижу свою ногу, которая завершает движение, начатое во сне: так сон переходит в актуальную реальность)…
Лечу на дьяволе верхом, а дьявол сей — с ножом в руке, который, выставив вперёд, сей чёрт грозится применить, коль помешают, мол, ему — лететь куда-нибудь вперёд, вопить и петь, разинув рот… Дьявол сей — кургузый, юркий и хулиганистый мужичок в телогреечке — невесом и лёгок, як пушинка, добродушен, весел, незлобив…
Некий НИИ, в котором я работаю, расформировывается — сотрудники печальны, женщины плачут… Говорю печальной и пожилой, но ещё очень милой, сотруднице, что хочу поглядеть на прощанье через микроскоп вот на этого крохотного паучка, разместившегося средь вольно растянутой паутины на торце книжного стеллажа… Что ж, она рада в этом участвовать. И вот, окружённый любопытствующими сотрудниками, я пытаюсь дотянуться своим микроскопом до этого тихонького паучка…
В ночи любовно лечу над извилистой лентой дороги, виртуозно сию извилистость преодолевая: лечу в позе откинувшегося чуть назад седока — ловко ускоряясь, догоняю несущийся по пустынной и мокрой трассе автомобиль…
Ночь проносится мимо, сверкая, взблескивая и бликуя придорожными и автомобильными огнями в мириадах дождевых бисеринок вокруг и на сыром полотне покатого шоссе… Я ускоряю лёт — свистит в ушах — ура!..
И просыпаюсь от острой, глубокой и томительно длинной боли в сердце…
1. Переселяюсь в новую, но старую и дряхлую квартирку, которую мне устроили родители. Квартира, однако, довольно просторная… Переселившись, ложусь спать, но из другой комнаты доносятся звуки пианино — там проходит концерт, который ведёт известный телеведущий Дмитрий Дибров… Потом всё вокруг вдруг ни с того ни с сего начинает тлеть и воспламеняться, я пытаюсь тушить огонь голыми руками, но ничего у меня не получается. И наконец — фанерная перегородка перед самыми моими глазами прорывается диким огнём…
2. Борис Ельцин летит в самолёте и требует, задыхаясь, чтобы отодвинули занавеску (которую он почему-то называет «шинелью«), что закрывает ближайший к нему иллюминатор, однако никто не обращает внимания на это его истошное требование. Ельцина аж раздувает, распирает, пучит, он задыхается всё сильнее и сильнее...
1. Рыбный пирог у мамы не получился — рыба внутри него оказалась живой.
2. Выцеживаю красное вино из огромной и почти уже пустой бутыли.
3. Вижу сливочное масло, громоздящееся брусками и штабелями.
4. Летаю под невысоким сводом шахты, напоминающей метро.
5. Я в командировке в некоем провинциальном городке (название забыл, но что-то, кажется, навроде Сухошадска): очень старые и обшарпанные дома с отслаивающейся, лупящейся лоскутами белой краской — эта старина меня томит, хочу вспомнить чем, но не могу…
6. Снова шахта. Вдали за транспортёром — огонь…
1. Ведя грузовик, я с трудом выруливаю по очень мокрому шоссе.
2. В морском порту мирюсь с лохматым медведем — обнимаемся с ним…
3.Пытался тремя гранатами поразить вражеский автомобиль, но не смог.
4.Полупьяный, но опытный шоферюга («30 лет за рулём!«) с бешеной скоростью везёт нас по полной препятствиями трассе…
5. Бокс…
6. Старший (подобие отца) мужик отдаёт меня — подростка — в школу, где за закрытыми дверями прячутся турки…
1. Я один в огромном дворце с гигантскими сводами пою Санта-Лючию.
2. Большая чёрная собака.
3. Под мостом встречал я Бога (одного из трёх).
4.Пьяный отец заставляет моего брата совокупляться с матерью, а меня силой держит, чтобы не мешал, на что я ему, отцу, грожу: ты ещё об этом пожалеешь…