Однажды один великий император созвал всех своих мудрецов. Он нарисовал на стенелинию и спросил их: «Как сделать эту линию короче, не касаясь её?» Все озадаченно замолчали.
Вдруг кто-то засмеялся — это был шут императора. Он подошёл к стене и нарисовал над линией, начерченной императором, другую линию, длиннее первой: «Смотри, император, я сделал твою линию короче, не касаясь её, ведь и величина и длинаотносительны«.
Откровение дарит нам мгновения освобождения от необратимой и неумолимой действительности, от законов необходимости и диалектики, парадоксальным образом нас от них нисколько не освобождая: открытая в нас Христомбогочеловечность примиряет, сближает непримиримые для человека в условиях отчуждения полярные онтологические элементы — предопределение и свободу, форму и динамику, участие и индивидуализацию.
На закате с другом (которого во сне я знал, а сейчас то ли забыл, то ли никогда и не знал, то ли его знал, но не я, а тот, кто был в этом сне на моём месте; во всяком случае, помню только, что был он, этот друг, маленького роста, деловитый и ловкий) бредём лениво по крутому берегу реки — отдохновение, прохлада… Вдруг заяц пробежал вдали — я на него показываю другу… Незаметно добредаем до группы суетящихся у старинных автолюдей: оказывается, готовится ралли, в каждом экипаже должно быть два человека, но обязательно разнополых. Кстати, мол, есть свободные машины: если, — говорят нам, — найдёте себе женщин, можете принять участие, но надо поспешить, времени, мол, почти не осталось… Мы собираемся куда-то бежать — искать себе напарниц. Но тут, на наше счастье, мимо продефилировали две милые девицы — мы (инициатива исходила от моего юркого друга) тут же приглашаем их на ралли, они нехотя соглашаются… Мы прыгаем в авто (с открытым верхом) и мчимся вперёд… Тут необходимо добавить, что к авто придавалась ещё пара лошадей, запряжённых в карету… Проехав очередной этап, останавливаемся на ночлег в живописном месте — лужок, роскошные деревья… Расслабление, отдохновение, блаженная прохлада…
С самого начала моему маленькому другу достаётся девушка получше, а мне похуже… Но здесь, на привале, я понимаю, что доставшаяся мне девушка всё-таки лучше другой и что именно она — моя любовь и судьба: мы обнимаемся и целуемся в карете. Она (девушка) чудесно пахнет свежестиранными пелёнками. Но лицо её закрыто тонкой чистой тканью, через которую я её и целую… Дело близится к совокуплению, но я, опасаясь прихода наших друзей-попутчиков, что бродят неподалёку, его не допускаю…
Тут ралли неожиданно возобновляется — мы бросаемся к своему автомобилю. Я проверяю воду в радиаторе, завожу ручкой двигатель… Но медлю, думая: может, лучше нам всё-таки ехать на лошадях?.. Но нет — мы едем на авто: соперники наши, кстати, давно уже в пути, они далеко впереди нас, и мы торопимся их догнать. Мимо проносится машина с инспекторами, которые заподозрили нас в том, что мы-де не настоящие гонщики, что мы хитроумная подмена, — но мы и сами знаем, что мы не настоящие…
Ф.М.Достоевский сказал: «…Чего же можно ожидать от человека?.. Да осыпьте его всеми земными благами, утопите в счастье совсем с головой, так, чтобы только пузырьки вскакивали на поверхности счастья, как на воде; дайте ему такое экономическое довольство, чтоб ему совсем уж ничего больше не оставалось делать, кроме как спать, кушать пряники и хлопотать о непрекращении всемирной истории, так он вам и тут, — человек-то, и тут, — из одной неблагодарности, из одного пасквиля мерзость сделает. Рискнёт даже пряниками и нарочно пожелает самого пагубного вздора, самой неэкономической бессмыслицы, единственно для того, чтобы ко всему этому положительному благоразумию примешать свой пагубный фантастический элемент. Именно свои фантастические мечты, свою пошлйшую глупость пожелает удержать за собой…» (ПСС, т.5, Л., «Наука», с.116-117)
Человек довольно плохо приспособлен к тому, чтобы сносить абсолютное блаженство.
Пора распроститься с давними сказками о том, что, мол, счастье, удача и полное удовлетворение — это всё, что можно только желать нам от этой жизни. Ведёт ли настырная погоня за счастьем к счастью — это, уважаемые господа, большой вопрос.
«В чём состоит счастье, — пишет философ Роберт Шпеман, — вот вопрос, который ещё с незапамятных времён не перестаёт волновать умы. Варрон (древнеримский философ. — А.Л.), а вслед за ним и Августин (Христианский теолог. — А.Л.) насчитали ни более ни менее, как двести восемьдесят девять различных точек зрения на счастье. Всякое человеческое существо желает быть счастливым». И здесь Р.Шпеман приводит старый еврейский анекдот о сыне, который сообщает отцу о своём желании жениться на девице по фамилии Кац. Отец возражает, ведь у девицы Кац нет никакого приданого. Сын же настаивает, что он может быть счастливым только с ней одной. «Быть счастливым? — вопрошает отец. — А что ты от этого будешь иметь?»
К тому же, всевозможные ужасы, трагедии, преступления, грехи, безумства и опасности — вот что с давних пор служило пищей для прославленных художественных творений. В своём «Аде» Данте Алигьери был куда изобретательнее, чем в «Рае». То же касается и «Потерянного рая Джона Мильтона, рядом которым его «Возвращённый рай» выглядит довольно безлико. Первая часть «Фауста» Вольфганга Гёте трогает нас за живое, а вторая представляется весьма вымученной. Первый том «Мёртвых душ» Н.В.Гоголя, повествующий о преступных проделках прохиндея Чичикова, с каждым годом становится всё живее и полнокровнее, тогда как дидактический второй том, рассказывающий о стремлении благородного помещика к совершенству, вызывает одну лишь зевоту.
Пришла пора поставить вопрос ребром: до чего бы мы все дошли, не будь у нас наших несчастий, на какие мы можем при случае посетовать, а ежели нам не на что будет сетовать, не потеряем ли мы самих себя?
Интернет буквально наводнён бесчисленными советами, руководствами и рецептами, что на все лады учат нас, как же нам стать счастливыми. Пора наконец бросить спасательный круг и тем обездоленным, кто мечтает стать несчастным.
Необходимо признать, что в мире существует изрядное количество человеческих особей, обладающих недюжинным талантом создавать из собственной жизни свой уютный персональный ад. Но ещё больше тех, кто нуждается в сочувственной поддержке. Для них как раз и предназначается этот раздел сайта «Новая жизнь», дабы сии несчастные обрели свет надежды и подтверждение своей правоты. Не всё же торжествовать тем, кто счастлив и успешен!.. Ведь всех прочих — страждущих и обременённых — намного более значительное большинство: и о них нам печься не грешно…
Большинство людей всю свою жизнь проводят в темнице собственного мышления. Они никогда не выходят за пределы узкого, созданного умом персонализированного ощущения себя, жёстко обусловленного опытом прошлого.
В тебе, как и в каждом человеческом существе, присутствует измерение сознания намного более глубокое, чем мысль. Оно есть сама сущность того, кто ты есть. Можно назвать это присутствием, осознанием, необусловленным сознанием. В древних учениях это присутствие именовали Христом внутри или природой Будды.
Проявление этого измерения освободит тебя и мир от страданий, которые ты причиняешь себе и другим из-за того, что твоей жизнью заправляет сотворённое умом «маленькое я» — всё, что ты о себе знаешь. Любовь, радость, творчество и истинный внутренний мир не смогут прийти в твою жизнь иным путём, как только через это необусловленное измерение сознания.
Если ты сможешь (пусть даже случайно, ненароком) увидеть всего лишь мысли в мыслях, вихрем проносящихся или не спеша шествующих в твоём уме, если удастся наблюдать свои ментально-эмоциональные и до крайности машинальные реакции в момент их зарождения, значит, это измерение уже проявлено в тебе — как осознание, в котором возникают мысли и эмоции, как вневременное незримое пространство, где разворачивается содержание твоей жизни.
Не относись к своим мыслям слишком серьёзно.
Люди слишком легко попадают в темницы собственных концепций и идей.
Человеческий ум лукав и в своей жажде знать, постигать и контролировать ошибочно принимает свои суждения за истину.
Тебе надлежит перерасти собственное мышление, не способное охватить всю целостность неразъёмной реальности.
Мыслящий разум — неплохой аналитический инструмент, но не начальник над нами. Нельзя позволять ему править твоей жизнью, ибо он лишь малая часть того сознания, каким ты являешься.
Внимание — вот изначальный разум, само сознание. Мудрость есть глубинное знание, всплывающее на поверхность благодаря простому акту предоставления кому-то или чему-то всей полноты своего внимания. Внимание исцеляет разделённость.
Если ты потворствуешь навязчивым мыслям, ты избегаешь того, что есть. Не хочешь быть там, где пребываешь. Здесь, Сейчас.
Догмы — религиозные, политические, научные — возникают из ошибочного убеждения, что мысль способна охватить Реальность, Истину.
Ошибка — идентифицировать себя с собственной мыслью.
Духовное пробуждение — не что иное, как пробуждение от сна мышления, от морока мозговой словомешалки.
Мыслящий разум — это не то, кто ты есть.
Ум ненасытен и алчен — ему всегда всего мало, он вечно голоден. Того, кто отождествляет себя с умом, быстро одолевает скука и беспокойство, то есть голод догматического мышления. Голод сей утолить невозможно.
Выйти из своей скуки и беспокойства и обойми их бесстрастным осознанием, пространством покоя и тишины, какое в итоге, расширяясь, эту скуку и это беспокойство в себе растворит. И тогда ты обнаружишь, что «скучающий» — это не ты. А скука — всего лишь обусловленное движение энергии внутри тебя. Точно так же не ты — гневный, печальный, испуганный. Это обстоятельства людского ума, что к тебе то приходят, то уходят… А всё, что приходит и уходит — это не ты.
Ощути энергию внутри своего тела. И немедленно ментальный шум начнёт стихать или вовсе прекратится. Ощути энергию в руках, ногах, животе, груди. Почувствуй жизнь, которая есть ты, жизнь, которая делает твоё тело живым. И тогда тело твоё станет вратами, впускающими чувство жизненности, обычно скрытое за мельтешением эмоций и грохотом мыслей.
Легко проглядеть те краткие моменты, когда являешь собой «сознание без мыслей». Можно быть занятым какой-то физической работой, ждать у стойки в аэропотру, ехать в вагоне метро или просто шагать по комнате из угла в угол — и при этом присутствовать столь полно, что обычный ментальный шум стихает, сменяясь незамутнённым осознанием. Вдруг обнаруживаешь себя смотрящим на проплывающие в небе облака или безмолвно слушающим кого-то — без каких-либо ментальных комментариев. Твоё восприятие тогда становится кристально ясным, незамутнённым мыслью.
Такие — поначалу мимолётные — события — это самое важное, что только может с тобой случиться. Это начало сдвига от мышления к осознанному присутствию.
Начни легко принимать состояние «не знаю». Это выведет тебя за пределы ума, поскольку ум — это непрерывная попытка отделять, расчленять, интерпретировать и выносить суждения. Это страх не знать. Но если ты без труда принимаешь состояние незнания, значит ты уже вышел за пределы ума, за пределы обусловленности. А из этого состояния вырастает более глубокое знание иного рода, знание вне концепций и идей.
Искусство, спорт, танец, обучение, адвокатская практика — высшее мастерство в любой из этих областей предполагает, что думающий ум или вообще не участвует, или играет второстепенную роль. Больше нет мучительного процесса принятия решений, правильное действие происходит спонтанно, без того, чтобы его совершал лично ты. Искусство жизни противоположно обладанию и контролю. Ты присоединяешься к высшему сознанию. Теперь действует, говорит, делает оно — вместо или, точнее, через тебя.
Миг нависшей опасности может вызвать временное исчезновение потока мыслей, позволив тебе ясно почувствовать, что значит быть присутствующим, бдительным, осознанным.
Истина намного более безбрежна, чем ум в состоянии себе представить. Нет такой мысли, что заключала бы в себе Истину. В лучшем случае она может указывать на неё. Например, возгласить: «Все вещи изначально едины«. Это указатель, не объяснение. Понять эти слова — значит глубоко почувствовать в себе Истину, на которую они указывают, всего лишь указывают…
По книге Экхарта Толле «Тишина говорит» («София», 2006).
Вместе с кем-то посредством длиннющей-предлиннющей указки пытаюсь разобраться в структуре мироздания — оно передо мной в виде неправильного ИКОСАЭДРа (двадцатигранника), чем-то напоминающего поставленный на попа гроб.
Немыслимое нагромождение всевозможных ночных приключений, перипетий, трудностей, препятствий, чёрных страстей, страшных напастей и мучительных убеганий… Городок с лабиринтами улиц и закоулков — далеко-далеко внизу (как в Дантовом Аду), а вокруг него — высоченные горы: в этом городке я как будто учусь в каком-то полувоенном училище. Но главное, что каждая трудность, каждое препятствие разрешается освобождающим и уже привычным для меня полётом — я взмываю над этими горами чистый как младенец.
«Всё, что не от веры, есть грех» (ап.Павел). То есть всё, что совершается без соотнесения с Богом, есть ошибка: то, что исполнено гордыней, неприятием, конкуренцией, на которой построена вся современная цивилизация.
В высших мирах прохожу высочайшее научение в искусстве управленияпространством и временем, управления тайными силами и властью… Золото, золото и ткань, драпировка тёмно-синего цвета.
