1) Снимаюсь в фильме из народной жизни… Все уже устали: уж который дубль одно и то же — сколько можно!.. Гурченко здесь тоже снимается в роли разухабистой деревенской бабы в цветастом платке, переднике и с балалайкой. В центре мизансцены — длинный ряд прямо на улице празднично накрытых столов: деревня празднует то ли свадьбу, то ли что-то ещё в том же роде…

2) На юбилее какой-то водочной фирмы (но дата почему-то не круглая — 68 лет: перед входом в зал заседаний торжественно разбивают о его стену две большие сухие баранки в форме сей юбилейной цифры) меня кормят закуской и поят водкой, потом снимают на видеокамеру вместе с передовиками производства (а точнее, с передовицами модельного типа), потом приглашают в конференц-зал, где проходит концерт, потом там же, в антракте, знакомят с какой-то весьма влиятельной шишкой, что может-де оказаться для меня полезной… Потом опять — возлияния: а я уже набрался преизрядно. Но снова приглашают в зал, я сажусь и чувствую — всё, поплыл, не пошло мне впрок даровое угощение, закуска лезет изо рта, какая-то девушка из переднего ряда косится на меня, ах, как мне неловко и стыдно… И тут вдруг слышу со сцены громогласное заявление: «Победители викторины получают в награду наш главный приз — йогурт и водку!»

3) Снимаюсь в очередном фильме. В перерыве кому-то из нашей группы дарят видеокамеру — какая-то то ли вторая, то ли третья модель: разглядываю камеру — там какие-то буквы — «А» и вроде бы «М», а потом цифра «3» — значит третья модель. Выказываю счастливчику восхищение его нежданным приобретением, а про себя завидую ему… Тут объявляют, чтобы группа собралась на совещание, что состоится-де в комнате такой-то, которая располагается где-то на верхотуре — надо подниматься на лифте. Ведомые каким-то неряшливым и растрёпанным то ли завтруппой, то ли вторым режиссёром с большим орлиным носом, подходим к лифту, но с лифтом что-то случилось — никак не получается его вызвать… Справа — большое окно, за которым под руководством то ли конюха, то ли пастуха, то ли ословода, истошно иакая, проходят три каких-то слишком уж больших ишака… Тут рядом с нами оказывается вдруг некая мама с сыночком, что говорит ему, указывая пальчиком в окошко: «Видишь, какие ослёнки чистенькие, не то, что некоторые дети«. А ослы и вправду выглядят невероятно ухоженными — шёрстка серенькая, нежная, идеально вычищенная, чубчики аккуратно подстрижены… Но тут вдруг один из этих ослов совершенно разнузданно бросается к этому нашему окну и, дико взревев, раскрывает оскаленной мордой его правую створку — мама с сыночком в ужасе отшатываются…