Июль 27

Ждёшь одного, а сбывается другое (II. 57-60) — НОВАЯ ЖИЗНЬ

alopuhin

Мартин Хайдеггер: «Когда мы ждём, мы оставляем открытым то, чего мы ждём«.

А когда оно (то, чего ждём) сбывается, т.е. становится слишком конкретным, подробным, разнообразным, сложным, мы начинаем сомневаться, а того ли мы ждали

То, чего ждёшь, — там, далеко, абстрактно, обобщённо, упрощённо, целостно, непротиворечиво

То, что сбылось, — уже здесь, рядом, уже многоруко, раздроблено, неоднозначно

Трудно быстро изменить оптический фокус

Но всё равно ведь — ждёшь одного, а сбывается всегда другое, таков закон: мысль о предмете и сам предмет — это ведь не одно и то же.

2.09.93 (00-41)

По поводу тараканов пришлось поднять спецлитературу. Они, оказывается, слышат значительно лучше нашего брата, каковой мог бы даже позавидовать ширине спектра воспринимаемых ими частот: от инфразвука (7-8 герц) до ультразвука (40, а то и поболее килоГерц), а слышат они и вправду не чем иным, как своими длинными и ушлыми усами…

А фасеточный зрак их — близорук.

                                                                                                                                           3.09.93 (17-27)

Письменного стола никогда не было. А теперь уж, может быть, и не надо: уж как-нибудь перекантуемся до смертного часу — авось привыкшие. Все до единой сказки на колене писаны: не оттого ли в них углядишь иногда непристёгнутый привкус бомжового быдлизма, аль пофигизма раскардаж?!.

                                                                                                                                            3.09.93 (17-42)

Это ж надо — Изосим ни разу в жизни не был в бане, в парной! Но вчера удалось-таки наконец его туда вытащить — чуть ли не силком…

А обретши чистоту и полётность души и тела, ублажившись ядрёным пивком, остаётся одно — глядеть на мир, на ещё зелёные деревья, на ещё весёлых ничейных собак и кошек, на устало-остылое бабьелетнее солнышко бесцельным взором поэта и младенца, остаётся обрести покой и волю, и воспарить над жизнью и над смыслом ея, которого нет…

                                                                                                                                              6.09.93 (09-58)

Май 22

Естествослов. 1.Машина

самолёт
alopuhin

Дополнительная человеку махина окружает, кружит его, оплетает, опутывает, так вплетается в его повседневье, что трудно подчас разобрать где кончается человек и начинается машина. То бишь — становится уже ещё одной ногой, ещё одной рукой, одним ухом, глазом и т.д. А то даже и — ещё одной кучкой нейронов, ещё одним шматком нежнейшего мозга

Т.е. человек есть не только человек, но и то, что он делает — вне себя. Человек чрезмерен, избыточен, не может довольствоваться собственными, сугубо человеческими, границами и потому — экспансионист.

Машина в хороших руках — хороша, в плохих — плоха. В первом варианте она рождает в человеке дополнительные чувства радости и свободы, достоинства и силы, тепла и уюта… Во втором — чувства прямо обратные.

Иные машины настолько сживаются-срастаются со своими человеческими хозяевами, что взаимодействуют с ними уже не только технически, но и на уровне тонких ощущений, на уровне интуиции. Сейчас уже доказано, что вообще любой предмет-объект, с которым достаточно долго и тесно взаимодействует человек, одушевляется им отнюдь не метафорически, а буквально. То есть сей предмет-объект уже после снятия человеческого воздействия сохраняет в себе вполне материальную память об этой связи, некое конкретное последействие. То есть человек может приручить не только животное, но и любую вещь, любую машину.

Отсюда — разделение объектов на живые и неживые совсем не очевидно. А уж то, что сделано человеком собственными руками и служит ему потом в течение жизни верой и правдой, то неизбежно наделяется теми или иными свойствами полевой формы жизни.

Старые, опытные операторы компьютеров, кинокамер, всевозможных станций и станков, шофёры, лётчики, мариманы и многие иные технические управители знают случаи разумного, своевольного поведения сроднившихся с ними машин.

Но всё равно машина только средство, инструмент, костыли, хитрость, Троянский Конь

Хотя — если отрубим человеку ногу, поймём, что эта нога есть такой же его костыль, как и органично встроенная в его жизнь машина. То есть проблема машины (как и проблема табуретки) есть только часть проблемы человека.

                                                                                                                                            30.08.96 (20-35)

Апрель 8

Истина есмь путь [21.04.1999 (69)]

Христос
alopuhin

Истина не есть объект, предмет, который, дабы его найти, мы должны освободить от каких-то загромождающих препятствий. Истина есмь сам путь, токопроводящий канал веры, который ничем не загромождён и находится не где-то там, в туманной дали, а рядом, здесь, в нас; это путь вопреки падшей жизни, вопреки обслуживающим её законам и убедительным доводам разума, вопреки тому, что делает нас унылыми рабами этой жизни.

Воля (а значит, и любовь) Бога ничего общего не имеет с волей человека, которая всегда нуждается в умозрительных оправданиях и многочисленных оговорках.

Если уж мы сами порой не знаем за что мы любим (или не любим) тот или иной объект, того или иного человека, почему же мы требуем (если требуем) от Бога человеческого знания и человеческого выбора: Бог не знает, он творит — безо всяких предпосылок, из абсолютного Ничто (nihil). Это слишком просто и без-умно, чтобы нам понять, ибо наше понимание основано на привычных нам допущениях, очевидностях, так называемых «вечных истинах», «здравом смысле», субъективных представлениях о том, что хорошо, что плохо, как надо, как не надо…

Бога понять нельзя, можно только включить («чик!») себя в Бога и Бога в себя — и всё.

Бог — не сущность и не существо, чтобы обладать качествами, через которые мы могли бы определять к Нему наше отношение.

Он нам ничем не обязан, и мы Ему ничем не обязаны: зато мы как-то очень связаны, но — помимо всех предполагаемых нами связей.