Подлинное молчит [30.07.1999 (365-366, 373-374)] — НОВАЯ ЖИЗНЬ
Подлинное молчит
У каждой партии, группы, компании, конфессии, философии своя комбинация концепций и воззрений, свои просветы и темноты, прорывы и провалы, а в итоге — своя правота.
Всё дело в том, что у разных людей — разная природная и культурная интенциональность, исходная аксиоматика, а значит то, что для одних очевидно и не требует доказательств, для других сомнительно и неопределённо, то, что для одних важно и нужно, для других неважно и ненужно, то, что для одних естественно и легко, для других неестественно и натужно…
Гневно побивать одной самодостаточной концепцией другую — бесполезно, нелепо, наивно и не приводит ни к чему, кроме деструкции и скрежета зубовного (это ещё в лучшем случае).
Наше время, кажется, более или менее доросло до плюрализма. Однако концептуально-мировоззренческий раствор перенасыщен чрезмерным разнообразием равно правомерных подходов к чему бы то ни было, отчего культурное сообщество поневоле распадается на великое множество «кружков по интересам», коммуникация между которыми если не конрпродуктивна, то довольно затруднена. Отвратно-безличное единомыслие сменяется отвратно-диссонансным плюрализмом.
Это, конечно, только схема — скелет превалирующей тенденции: в реальной жизни всё более перемешано и спутано, реальность более безразмерна, а значит более обнадёживающа и более безнадёжна — в зависимости от ракурса взирания на оную…
Мы «доросли» (дожили) и до того, что можем уже понять обусловленность и относительность не только всех ценностей, иерархий, воззрений и идей, но и вообще всего — всего, чего угодно. С одной стороны, это говорит о росте и развитии мышления, которое при этом увеличивает степени и умножает типы своей свободы, своего абстрагирования, но, с другой стороны, примерно то же самое было ведь и сто лет назад, при смене вех и веков… Растёт суета, мельтешение, разноголосица, многообразие идей, форм, красок, мод, слов, имён, символов и ярлыков, но зато беднеет, бледнеет и никнет неторопливая глубина, широта, основательность и непререкаемая мощь конвенционально-онтологического содержания… Что ж, сие вполне естественный и закономерный процесс колебания культурно-исторического маятника — маятника жизни, рисующего синусоидальную кардиограмму нашей провиденциальной маяты…
Одна крайность не лучше другой. Но крайности сходятся и — интерферируют в «золотой середине».
Обще-человеческое, как и всё общее, всё усредняюще-статистическое, не берущее во внимание всё уникальное и спонтанно-самобытное, есть без-человеческое.
Но, с другой стороны, никто не знает и не может знать, что есть человеческое, что должно быть человеческим и должно ли быть вообще.
Не получается одну и ту же, одну-единственную (одну-одинёшеньку) подлинную иерархию ценностей дать всем и каждому — не берут…
Подлинное — оно холодное, ледяное, прозрачное, ясное, чистое, бесцветное и бесчувственное, как заколдованное сердце Кая, но, как ни странно, оно вполне живое и смертное. Но — может передаваться только из рук в руки, а рук почему-то мало — не хватает.
На всей Земле не хватает рук, чтобы всё подхватить и передать по наследству. Да и — некому, некому ведь почему-то передать. Поэтому подлинное — не культура — не передаётся: ни тактильным, ни воздушно-капельным, ни полевым, ни половым, ни каким иным путём.
Но подлинное — не беспутное и не подлунное, — немеет речь, коль фатум — лечь на Млечный путь ему…
«Кто знает, тот не говорит; кто говорит, не знает» (Лао Цзы, «Дао дэ дзин», 56).