Огромные уши Толстого,   чувствительный гения нюх   прочуяли тайну простого   творения, мудрости плуг...     А впрочем, Чезаре Ломброзо   истёрся былой идеал,   и жизни суровая проза —   хитрее, чем он полагал.     Уж коли глаза, как у жабы,   иль патлы седые вразброс —   довольно ли этого, дабы   эйнштейновский гений возрос?..     Когда подбородок набычен   и низок насупленный лоб, —   не мало ли, право, обычный   чувак стал бандюгою чтоб?!.