Май 27

Космопраноедение. День восьмой — НОВАЯ ЖИЗНЬ

буддизм(5-52) Прану — энергию жизни — мы способны, в принципе, получать в разных видах и из разных источников: в видах более грубых, грязных, тяжёлых, плотных, низких или более тонких, чистых, лёгких, высоких (вибрационно).

Самая тонкая и чистая — высшая и благородная — прана есть Прана Космическая. Самая грубая и грязная может быть получена из тяжёлой (а, в принципе, и любой) человеческой еды (помимо, конечно, грязных человеческих помыслов и деяний).

Между этими двумя крайностями — прана всех прочих явлений, образований и сущностей, что ни есть во вселенной: прана воздуха, воды, земли, огня, камня, растений, животных, инопланетян, астрала, Высшего «Я», Высших Учителей, планет, космического магнита и т.д.

Какой праной питаться, мы можем выбирать сознательно, давая своему организму внятные и недвусмысленные команды, и тогда тот, при отсутствии у нас парализующего страха, чуть ли не мгновенно может перестроиться на новый (а для него он, по изначальной его сути, совсем не новый, а резервный) вид энергетического топлива.

Это как с автомобилями — одни могут ездить (и пыхтеть) на грязном, вонючем бензине, отравляющем вокруг всё живое, другие на более чистом, третьи на спирте, четвёртые на газе, пятые на биотопливе, шестые на аккумуляторном электричестве, а самые первые в мире авто и вовсе передвигались на пару, полученном от сгорания угля или дров…

Тот, кто попробовал питаться наичистейшей, наитончайшей, божественной праной, тот перестаёт быть рабом своей грубой и, казалось бы, роковой жизненной рутины, в том числе и своих застарелых заурядных пристрастий, в том числе и своего желудка (а точнее даже, колоний патогенной микрофауны и микрофлоры, что оккупировали изнурённый тяжкими трудами ЖКТ).

Распробовав неописуемый вкус этой высшей, небесной праны (своего рода «манны небесной»), организм (его лучшая, детская часть) уже не захочет возвращаться к прежнему — крайне затратному и неэффективному для него — виду питания. Поэтому праноед может иногда даже съесть что-нибудь вполне человеческое, но уже не становится психофизически от этой еды зависимым.

Ведь, в конце концов, цель всякого небезнадёжного человека — это развитие, восхождение, стремление к новой, до поры неведомой ему, вершине сознания, духа и смысла, а для этого необходимо углублять и расширять свой взгляд на мир, расширять своё сознание и учиться им управлять — повелевать.

(9-01) Толкнула меня сегодня интуиция добираться на работу автобусом — и не зря! Проходя мимо Сарыбьева, возле мусорных баков увидел аккуратно сложенные пакеты с книгами (в наше время это обычное дело), которые я, конечно же, обойти никак не мог: два пакета освободил из-под них для себя, своего улова, а потом чуть ли не полчаса перебирал их, чтобы выбрать себе чего-нибудь «вкусненького»… А в итоге, помимо прочего, наткнулся на вожделенную книгу, которую в начале 90-ых продавали у входа центральных станций метро гололобые кришнаиты, но, по тем временам, продавали её не задёшево, и я тогда долго колебался, но так и не решился её купить, хотя и мог бы: думал, куплю как-нибудь попозже (я тогда как раз ушёл с завода и работал в союзе литераторов, где мне почти ничего не платили)…

Но вскоре забавные кришнаиты из метро пропали, а вместе с ними и великая книга, которую я запомнил в лицо (по яркой суперобложке, где скачут на великую битву Кришна и Арджуна) — «Бхагават-гита как она есть«: сейчас она необходима мне, как хлеб насущный (можно было бы скачать её из интернета, но я не хочу, не люблю и не могу читать настольные книги в электронном виде), лишь теперь я вполне до неё дозрел, ибо базовые элементы индуистской философии стали мне уже совсем, можно сказать, родными (в отличие от 90-ых годов, когда я увлекался модными западными мыслителями), я давно изучаю их по другим книгам, но сейчас наконец-то — очень вовремя! — я чудесным образом получаю в дар один из главных источников ведической мудрости, к тому же на санскрите (с параллельным переводом) и с обширными (хоть и несколько однобокими, кришнаитскими) комментариями…

(16-15) «Вдыхая и выдыхая с Космосом, трансмутируя и творя с Космосом, можно найти формулу устремлённого огня. <…>  Когда дух может приобщиться к высшим сферам, то он воспринимает токи космического магнита«. (Е.И.Рерих «Беспредельность»)

Июль 20

Судьба и случай (II. 38-40) — НОВАЯ ЖИЗНЬ

alopuhin

Судьба и случай

Любовь — абстрактное, ничего по сути не объясняющее слово. Не любовь — а внутреннее узнавание, нежданно-негаданное совпадение психофизических ориентаций, отсюда — непроизвольная улыбка, радость. Победа над смертностью, печальной временностью собственного, сугубо индивидуального, существования — ты продолжаешься, умножаешься и закрепляешься в ином виде, ракурсе и роде, и тем больше продолжаешься, умножаешься и закрепляешься, чем больше сам продолжаешь, умножаешь и закрепляешь в себе психофизическую сущность любимого тобой человека, — то есть процесс этот в идеале равновзаимообразный. А в основе своей — неразумноподсознательный. Интуитивный.

У нас с Н. произошло то, что называют обычно любовью с первого взгляда: мы узнали друг друга сразу, стоило только заглянуть в глаза… Ёкнуло сердце и произошло то самое уверенное совпадение, западание друг в друга наших внутренних шестерёночных колёсиков…

Как бы потом ни сложатся наши отношения в практической жизни, совпадение уже случилось, узнавание произошло — и живёт оно уже собственной независимой жизнью, имеет свою энергетическую структуру и судьбу…

                                                                                                                                                                      20.08.93 (13-50)

И значительное произведение, значительный автор могут остаться никому не известными, если не ввести их в культурный обиход: многое здесь зависит от случая, культтрегеров, критиков, редакторов и прочих заинтересованных в искусстве энтузиастов.

Как ни крути, а в сфере искусства тоже есть (и была) своя конъюнктура спроса и предложения: как и когда подать на стол пресыщенного читателя (зрителя, слушателя) то или иное произведение — от этого в немалой степени зависит схавает ли он это самое, а если и схавает, то с каким успехом…

Сии штучки корябаю часто на глазах гостящего у меня Изосима (дружка с северокавказского Моздока)… И вот говорю ему сегодня утром, ты ведь, говорю, знаешь, у нас ведь как, хороший писатель это мёртвый писатель, так вот, неплохо бы, говорю, дескать, сварганить эдакую мистификацию: принести эти самые мои мелкие штучки в некую солидную редакцию, представиться промежду прочим братом безвременно загинувшего поэта, режиссёра, сценариста, композитора и барда, корпевшего над своими сочинениями в беспросветной безвестности и нищете полуподвальной каморки… И вот два года назад он вдруг неожиданно заболел, а лучше выпрыгнул вдруг из окошка и умер в одночасье, и только теперь, разбирая совсем уже заброшенный и забытый Богом подвал, я (его брат) вдруг наткнулся на скомканные грязные и отсыревшие бумаги, остатки гигантской рукописи, которую не успели ещё дохавать кровожадные до талантливых сочинений мыши и крысы, и вот я (единокровный брательник) принёс вам то, что удалось спасти, отвоевать в неравной борьбе с безжалостным веком и саблезубой судьбой…

                                                                                                                                                                          22.08.93 (17-03)

Дочитывая книжку Аллана Пиза «Язык телодвижений», вдруг поймал себя на том, что почти все книги (кроме романов) я читаю задом наперёд — от конца к началу, или же совсем хаотичносначала откуда-нибудь изнутри, с середины, а потом вразброс вправо-влево… Делаю это неосознанно, автоматически...

Чтение получается быстрым и достаточно (для меня) эффективным. Это, видимо, отражает моё нетерпеливое стремление сразу же завладеть ключевым средоточием вопроса, застать врасплох концепцию автора на пиковом её срезе, а потом, заглотив главное, как бы утолив голод, можно уже это главное спокойно конкретизировать, корректировать, уточнять — разбросавши взор непринуждённым веером вправо и влево

                                                                                                                                                                              23.08.93 (13-30)

Июль 15

Под сурдинку нытьё (II. 32-33) — НОВАЯ ЖИЗНЬ

alopuhin

Под сурдинку нытьё

Ян Гарбарек, Рави Шанкар, Сергей Летов, Аркадий Шилклопер, Владимир Чекасин, Вишняускас… Диззи Гиллеспи, майлс Дэвис, Чарли Паркер, аляповато-неуклюжий Телониус Монк и, наоборот, суперловкий Оскар Питерсон… Это — моя музыка, мой свинг, мой минимализм, фри-джаз, уолт-джаз, кул-джаз, джаз-рок и всяко-разный ещё и джаз, и неджаз (Глен Гульд, например, играющий Баха)… Свободный полёт интуиции, ассоциативные решения, медитация. Стиль «нью-эйдж» вроде тоже гоже, но… То ли он слишком ангажирован и коньюнктурен (пусть и экологически), то ли ещё почему, но есть в нём какая-то пластмассовая неестественность и нарочитость, исполненная гордыни от возложенной на себя благородной миссии… А у блюза никакой миссии нет — ему всё опостыло и по фигу, он примитивен и дик, и взывает из глубин своего падения и отчаяния в проклятую черноту почти безбожного неба, на котором однако со временем всё же проглядывает несколько куцых звёздочек (от госпела к блюзу всё-таки нисходит нечто просветлённо-божественное, но оно в некичливой своей глубине таится скромно и даже застенчиво)…

Ах, музыка, моя кровавая рана! Полтора года назад я (дурак!) завязал с гитарой и флейтой, дабы напрочь отрезать дополнительный канал выхода творческой энергии и ещё упорнее зарыться в проклятое своё сочинительство (хотя музыку я ведь тоже сочинял, хотя и по-дилетански)…

Но, Боже, как я уже сам себе опостылел — со всем своим самомнением и своей зацикленностью на самом себе, на неискоренимых пристрастиях своих и предпочтениях!..

Хотя вот ещё Дмитрий Дмитрич Шостакович со своими последними философскими симфониями — это что-то, а Г.Малер с первыми… Ещё французский импрессионизм — Равель, Дебюсси и рядом с ними наши родные  Скрябин, Стравинский… Ещё Бела Барток, Шнитке, Пендерецкий, Ермолаев… Да и многое другое, кое-что…

                                                                                                                                                           15.08.93 (23-00)

Что делать, что?.. Как бы так сдохнуть и заново родиться? Может быть, может… Душа не принимает уже ни простоты, ни сложности; ни безыскусности, ни изощрённости; ни сюжетности, ни бессюжетности; ни тупости, ни мудрости; ни формализма, ни онтологизма… — ничего?.. Может быть, сверхпростота («парижская нота»?)? Но то ли ещё было? Сверхлитература по Адамовичу? Энгровская ясная правильность и равномерность? нет, не моё. А что моё? Ё-моё… Мумиё… Сдвинуть мозги с мёртвой точки. Как? Куда? Откуда?

Любовь? Аппетит? Надолго ли? В чём-то умер. В чём-то разуверился, исписался, устал? Не знаю.

Да что там! — всё это ерунда, реникса-чепуха, надо просто сменить обстановку, развеяться, развлечься, гулять, бухать, впечатляться! Ха-ха! Ещё повоюем!

                                                                                                                                                             16.08.93 (00-46)

Июль 6

Включиться в гармонию мировых сил (II. 12-14) — НОВАЯ ЖИЗНЬ

alopuhin

Сегодня суббота и редчайшее, уникальнейшее в это лето солнце на этот раз изрядно температуристо и безоблачно: carpe diem, а не словить сей момент никак нельзя — собираюсь отправляться загорание-купание осуществлять, до того собираюсь, что готов даже пожертвовать на этот (редкий!) раз любимой баней и парной!..

Песчаный — белёсый — карьер с прозрачнейшей водой средь мачтовых сосен духмяных, цветастый (купальниками) народ, игривые собаки и дети, то же — почти «электричное» — любование

Продолжу сбор своей коллекции колоритных (королитных?) — пущай и беспородных — каменьев (но интересных и приятственных моим глазам, а также и рукам)…

Ласточки будут летать в небесах и прочие птицы

Размеренные околочасовые заплывы сделают моё тело упругим и лёгким...

Можно даже додуматься до очередного эпохального произведения, что покорит (покоробит?) мировую общественность и принесёт мне достойную славу, ха-ха… И ваще…

                                                                                                                                                                           7.08.93 (11-32)

Георгия Гачева жизнемыслие обож-жаю. Это родная мне литература, только я не мыслю, а до-мысливаю, я менее культурологичен (культурен) и отсылочен, я более бессознателен и глуп, ибо — интуитивист и стихоплёт, но Гачева, его домашнюю свободу и неторопливую мягкость, с какой он вбуравливается в могучую глыбину жизнекультуры, — приветствую всячески и люблю.

От-влечённые понятия при-влекает, при-вязывает он к непритязательной практике обыденной жизни: высоколобая культура, искусство, философия и этот самый быт перекидываются меж собой в некий такой пинг-понг, лёгким шариком которого служит сам автор — «Г-Г», любые знания которого всегда обращаются в нагляднейший опыт, во многом сродственный монтеневскому, да и розановскому тож. Это уютный такой эссеизм, органично вживлённый в обыденность каждодневного существования, это, в общем-то, обычный дневник мыслителя и поэта, перерабатывающего, окультуривающего, возводящего грубую пищу быта в высокую степень осмысленного бытия. Как он это сам называет — «мышление без отрыва от производства жизни».

                                                                                                                                                                               8.08.93 (03-08)

Научился, натренировался доверять первотолчкам своей интуиции, а это, в общем-то, уже биолокация, и такая биолокация, когда вся жизнь подчиняется голосу свыше, почти напрямую подключённому к голосу внутреннему, призывам которого я безропотно и с радостью подчинён, ибо уверен, что истина за ним, то есть, в конечном счёте, за голосом свыше, назови его хоть Богом, хоть ноосферой, хоть всевластной рукой Провидения — как угодно…

Первое непреднамеренное, безотчётное побуждение — надобно слышать его в себе всякий раз, когда жизнь ставит тебя перед выбором: пойти налево ли, направо иль, может, сразу напрямик, где так томит, манит отрадный в тумане — зыбкий — материк

А всё тебя окружающее — непрямой, опосредованный — знак, намёк, подсказка Бога ли, ноосферы ли, могучей ли руки Провидения — называй как хочешь, итог один: тот или иной, пятый, десятый, но всегда закономерный, результирующий, подспудно вплетённый в сложную комбинацию разнонаправленных причин и следствий. Короче говоря, удача, как забыл кто сказал, выпадает лишь на долю подготовленных умов.

Надобно включиться в гармонию мировых сил.

                                                                                                                                                                                   8.08.93 (18-25)

Май 22

Естествослов. 1.Машина

самолёт
alopuhin

Дополнительная человеку махина окружает, кружит его, оплетает, опутывает, так вплетается в его повседневье, что трудно подчас разобрать где кончается человек и начинается машина. То бишь — становится уже ещё одной ногой, ещё одной рукой, одним ухом, глазом и т.д. А то даже и — ещё одной кучкой нейронов, ещё одним шматком нежнейшего мозга

Т.е. человек есть не только человек, но и то, что он делает — вне себя. Человек чрезмерен, избыточен, не может довольствоваться собственными, сугубо человеческими, границами и потому — экспансионист.

Машина в хороших руках — хороша, в плохих — плоха. В первом варианте она рождает в человеке дополнительные чувства радости и свободы, достоинства и силы, тепла и уюта… Во втором — чувства прямо обратные.

Иные машины настолько сживаются-срастаются со своими человеческими хозяевами, что взаимодействуют с ними уже не только технически, но и на уровне тонких ощущений, на уровне интуиции. Сейчас уже доказано, что вообще любой предмет-объект, с которым достаточно долго и тесно взаимодействует человек, одушевляется им отнюдь не метафорически, а буквально. То есть сей предмет-объект уже после снятия человеческого воздействия сохраняет в себе вполне материальную память об этой связи, некое конкретное последействие. То есть человек может приручить не только животное, но и любую вещь, любую машину.

Отсюда — разделение объектов на живые и неживые совсем не очевидно. А уж то, что сделано человеком собственными руками и служит ему потом в течение жизни верой и правдой, то неизбежно наделяется теми или иными свойствами полевой формы жизни.

Старые, опытные операторы компьютеров, кинокамер, всевозможных станций и станков, шофёры, лётчики, мариманы и многие иные технические управители знают случаи разумного, своевольного поведения сроднившихся с ними машин.

Но всё равно машина только средство, инструмент, костыли, хитрость, Троянский Конь

Хотя — если отрубим человеку ногу, поймём, что эта нога есть такой же его костыль, как и органично встроенная в его жизнь машина. То есть проблема машины (как и проблема табуретки) есть только часть проблемы человека.

                                                                                                                                            30.08.96 (20-35)

Апрель 24

Бомжеватый беспредел неуместного Всевышнего (82)

Христос
alopuhin

И в этом всём, что есть во всём (в том числе и в нас), и в этом беспределе, когда язык начинает заплетаться и склоняться к спасительному молчанью, к немоте неизъяснимости, в нас возникает вопрос — а Бог? — Его-то куда нам поставить, Неприкаянного?! Некуда нам Его ставить в сей тесноте понатыканного во всём всяко-разного. Бог — безместный, неуместный, не местный Он, не здешний и не всейный, никакойный бомж, ни одним из бесчисленных наблюдателей конкретно, явно не фиксируемый. Если бы было Ничто, то и там Ему не нашлось бы места, ведь и оно есть ВСЁ, есть ли оно или нет. Вот такой Он так и есть — Единственный, о Котором ничего сказать нельзя, что бы мы о Нём ни говорили.

Иные мыслители из жажды сопряжения с несопряжимым прилепляют к Нему адаптирующие элементы, прилепляют в том числе и для того, чтобы они сами могли о Нём что-нибудь поговорить, и желательно побольше, а чтобы больше о Нём говорить, надо больше Его адаптировать, когда вдруг — оп! — это уже и не Он, совсем, абсолютно не Он.

Мы Его чуем, чаем, лично и безлично участвуем в Нём и т.д., но не надо к нам Его приспосабливать, ведь после этого приспособления речь уже ведётся обо всём, о чём угодно (универсуме, абсолюте, гармонии, духе, субстанции, бытии, основании бытия, единстве истины и реальности, эссенции, экзистенции и т.д.), но только не о Нём. Больше всего мы так или иначе можем и любим говорить о себе, потому что мы сами и есть это непрестанное говорение — говорение эго.