Всяко-разная реникса

Наступает, кажется, такое время, когда всё больше утверждается понимание того, что необязательная, промежуточная (между законченными, «эпохальными», «круглыми», цельными вещами) трепотня писателя есть необходимый и обязательный компонент его творчества, что имеет, пусть иное, но вполне по-своему законченное значение: эти случайные будто бы заметки и наброски стали уже попросту самостоятельным жанром литературы (подобно эскизам в изобразительном искусстве)…

Узок, ясное дело, круг тех читателей, что желают хавать заготовительный сей комбикорм, и скорее всего читатели сии сами, какие-никакие, но чего-нибудь творцы, или же, в крайнем случае, со-творцы, эдакие, то есть, узкополосные любители-коллекционеры всевозможных малозаметных маргиналий, эдакие чуть ли не по-набоковски глазастые как бы энтомологи.

И читателю сему — въедливому, кропотливому, дотошному — слава и многие лета! Эти вот жалкие бормотания — для него.

                                                                                                                                                                15.08.93  (03-48)

Дверь моей кухонной кладовой представляет собой коллаж, своего рода иконостас из больших и маленьких портретов (вырезанных мной из газет и журналов) более или менее (по разному и за разное) замечательных деятелей, как-то (сверху вниз):

Эрнст Неизвестный, Василий Аксёнов (ещё патлатый), Борис Гребенщиков (с гитарой), Пьер Ришар, Фантомас, Лариса Шепитько, Сергей Крылов, Андрей Вознесенский, Леонид Брежнев (в маршальском мундире и с иконостасом на широченных грудях), Сергей Летов (с саксом наперевес), Чарли Чаплин, Андрей Миронов, племянница моя Катрин (в трёхлетнем возрасте), Антон Чехов, Евгений Попов, Артемий Троицкий, битлы (все четверо), Пётр Вайль, Александр Генис, Дмитрий Александрович Пригов, Фёдор Шаляпин, Всеволод Мейерхольд, Гришин-Суслов, Владимир Высоцкий в обнимку с Мариной Влади (и гитарой, известный портрет Плотникова), Леонардо да Винчи (автопортрет), Михаил Горбачёв, Андрей Синявский (с цыгаркой), Курт Воннегут, Владимир Высоцкий (без гитары и Марины), Иосиф Бродский, Роман Якобсон, Савелий Крамаров, Алексей Хомяков, Маргарет Тэтчер, Василий опять Аксёнов (уже короткостриженный и в тёмных уже очках), Леонид же Брежнев (в штатском, но с неизменным иконостасом), Николай Бердяев, Юрий Никулин, Андрей Лопухин (в шкуре старлея ВВС), Юрий Шевчук, Владимир Соловьёв, Елена Рерих (в роскошной шляпе с пером), Андрей Столяров, Агата Кристи (перед самой смертью), Борис Пастернак, Валентин Катаев, Авенир Ставровский (мало кому известный пенсионер, электрик, кабельщик-спайщик, газоэлектросварщик, а также мастер по пошиву дефицитных трусов, носков и стёганых одеял), Василий Розанов, Александр Введенский, Сергей Крылов (толще прежнего), Евгений Трубецкой, Андрей Битов, Владимир Жириновский (с воздетым горе перстом), Эрнест Хемингуэй, Пьер Ришар же (но помельче), Адриано Челентано, Владимир же Высоцкий (с бородой, тоже Плотникова работа), Александр Сокуров, Евгений Евтушенко (с женой Марией), Энрико Карузо, Анатолий Кашпировский, Евгений Леонов, Егор Гайдар, Альберт Филозов, Макс Волошин (кудрявый, в рясе подпоясанной), Геннадий Янаев, Юрий Казаков, Гарик Сукачёв (с разъятой на ширину хорошего приклада, что-то хрипато вопящей пастью)…

                                                                                                                                                          15.08.93 (04-52)

Сузукар: первое явление

Сузукар выводил жеребца под узцы из конюшни. Резеда повисла на мужнином плече, панически предвосхищая долгое, и не дай Бог, если вечное, расставание. Сузукар же нехотя вздрыгивал этим, отягощённым тягомотными женскими слезами, плечом, осторожно и как бы промежду прочим стряхивая с него горевавшую и причитающую прежде времени Резеду, а сам уже стремительно и остро всматривался в ещё совершенно пустую даль чистейшего горизонта.

Но надобно было ещё скакать два солнца и две луны, надобно отыскать в развалинах древнего монастыря верного своего лозоходца Бирундию с остатками провианта, и только потом… Но это если удастся упредить давно уже движущийся с востока караван коварного Эоганахта — он, если верить вчерашнему донесению Курослепа, предусмотрительно запасся всем необходимым для проведения капитальных раскопок и решил преодолеть на этот раз все препятствия, чтобы завладеть наконец магической статуей Белого Зогара, — с ним отряд верных рабов и авторитетные на Востоке старцы-прорицатели — Мункяр и Накир…

Нельзя было ждать ни минуты — Сузукар сбросил с себя содрогаемую в рыданиях Резеду (та повалилась боком в тёплую мягкую пыль, но и оттуда продолжала слезливые свои причитания), вскочил на нетерпеливо переступающего жеребца и — заработал нагайкой…

                                                                                                                                                         14.08.93 (01-40)

Электричка уже не прошивает лейтмотивом эти мои беспечные, расхристанные заметки: во-первых, глаз притерпелся-притёрся или, как ещё говорят, пообмылился к прежде для меня новой и своеобразной внутривагонной жизни, а во-вторых, я бросил свою каждодневную работу в Москве, почти уже неделю сижу дома, наслаждаюсь полнейшим пофигизмом, и мотив электрички отошёл у меня теперь на задний план…

Теперь и не знаю что придумать, чтобы эти ни к чему не обязывающие и изрядно саморазоблачительные записи слепились в общую кучу, аки слепляется железная стружка под действием сильного магнита, али ласточкино гнездо под действием обыкновенной птичьей слюны…

Вот сижу в ночи неторопливой, читаю славного Кортасара Хулио и чую, как он поджимает Борхеса Хорхе Луиса откуда-то сзади, со спины — заходит, что называется, с тыла, т.е. идёт от органики жизни и только потом, исходя из этого, строит иногда в качестве естественного вывода свои культурологические конструкции, которые (если только он их строит) не бросаются в глаза своей рельефной очевидностью, а, как правило, прячутся в закоулках многомерного подтекста, и это, я считаю, правильно: узелки задумки и швы ремесла не должны мозолить читателю глаза, всё должно выглядеть естественно и просто, как, например, у того же самого Бунина, Ивана Алексеича… Хотя…

                                                                                                                                                          14.08.93 (02-40)