То, чего мы больше всего опасаемся, больше всего боимся, получает от нас, от наших подавляемых ожиданий больше шансов к тому, чтобы исполниться. Это вопрос влияния на чисто информационно-полевые структуры, ибо в их связи с нашей психологией побеждают те объективные мотивы и ожидания, которые доминируют над всеми прочими, но — без учёта нашего (позитивного или отрицательного) субъективного отношения к этим доминантам.

Царь Эдип (герой одноимённой трагедии Софокла), всеми силами стремясь избежать свершения ужасных предсказаний оракула, поневоле сделал всё для того, чтобы они всё-таки сбылись.

Ваши усилия избежать определённого события будут подспудно способствовать его совершению при трёх следующих условиях:

1. Должно существовать некое внешнее предсказание или внутреннее ожидание, предчувствие, уверенность, убеждённость, надежда, подозрение, что дело может обернуться так, а не иначе.
2. Эти предсказания, предчувствия и подозрения должны представляться как верное пророчество или опасения, имеющие все основания для того, чтобы сбыться, а стало быть требуют для своего устранения ваших самых решительных действий.
3. Если какие-то внешние ситуации или мнения вашего окружения будут каким-то образом подтверждать ваши ожидания и предчувствия, последние начнут обретать для вас всё большую и большую убедительность.

Вы, например, можете проникнуться нелепым убеждением, что окружающие о чём-то шепчутся за вашей спиной, втайне при этом над вами потешаясь. Ваше стереотипное «я», обслуживающее реакции в области так называемого «здравого смысла«, поспешит порекомендовать вам быть к этим вашим окружением настороже и не дать им себя облапошить. Ваша ложная бдительность тут же начнёт выискивать в поведении этих людей те детали, что отвечают вашей гипотезе, успевшей незаметно стать непреложной уверенностью. И придёт время, когда вы застанете этих людей из вашего окружения на «месте преступления«, то есть когда они станут подозрительно шептаться, хихикать, подмигивать и таинственно переглядываться друг с другом. Однажды ваши настойчивые, назойливые предчувствия обязательно сбудутся, и вы с горьким торжеством сможете воскликнуть: «Вот видите, я так и знал…»

Подобные пророчества, прозрения, подозрения , предчувствия, не нуждающиеся в реальных внешних подтверждениях, имеют воистину магическую способность создавать полнейший эффект присутствия и провиденциальной неслучайности.

«Где закон, там и преступление», — сказал Христос. Чем больше полиция понаставит на улицах наших городов запрещающих знаков, тем больше появится водителей, нарушающих эти запреты и невольно провоцирующих власть предержащих ко всё новым и новым запретам. Чем больше та или иная страна опасается другой страны, тем больше она будет вооружаться, провоцируя другие страны на ответные оборонительные  мероприятия. И тогда вероятность войны со временем будет только повышаться.

Любые (обоснованные или взятые с потолка) предсказания о грядущем дефиците тех или иных товаров и услуг, провозглашённые авторитетными лицами для большой аудитории, например, через средства массовой информации, могут вызвать необоснованное повышение спроса, а значит и предсказанный дефицит (как у нас недавно было с пресловутой гречкой). Так само пророчество воплощает в жизнь напророченное событие.

Стоит только по-настоящему поверить в неотвратимость некоего события, чьё свершение не подвластно нашей воле, и свершится чудо, то есть событие это исполнится — исполнится так или иначе (ибо за такой верой следуют соответствующие ей действия, явные или неявные).

Американский антрополог Маргарет Мид спрашивает: «В чём разница между русским и американцем?» И тут же отвечает: «Американец, чтобы уклониться от неприятных обязанностей, сделает вид, будто у него и вправду заболела голова. А русский обязательно добьётся того, что она у него и вправду заболит».

Согласитесь, русский вариант решения проблемы куда надёжнее и убедительнее американского. Солгавший американец будет мучиться нечистой совестью и пойдёт, вероятно, к психоаналитику, дабы возлечь на его кушетку и излить подоплёку своей двуличности. А русский, последовавший, по Станиславскому, методу «театра переживания», будет с чистым сердцем рассказывать каждому встречному о своих невыдуманных страданиях, будет искренне бить себя в грудь (вспомним героев Ф.Достоевского!)… Вера русского человека в предлагаемые обстоятельства была и до МХТ, но Станиславский тонко уловил эту архетипическую черту нашего национального характера и пустил её в дело…

Американец будет тяжко страдать от чувства ответственности за лживую причину его отказа, ибо доминантой его существования является рациональное, позитивистское мышление и протестанская этика. Русский же через минуту-другую забудет о том, что в чём-то отказал кому-то, безбожно солгав, ибо он текуч и спонтанен, как сама природа, а у нас, у русских есть, в этом смысле, показательная пословица: «То, что естественно, то не безобразно!» То есть у нас, выражаясь метафорически, правая рука не ведает, что делает левая.