Май 20

Космопраноедение. День первый

буддизмПодлинное самопожертвование ведёт к самосовершенствованию и освобождению от дисгармоничных сочетаний в своей жизни: ни в коем случае оно не может быть связано с необоснованным насилием и неоправданными  крайностями, могущими искалечить нас духовно и физически (в противоположность этому учебно-дисциплинирующее усилие над собой весьма необходимо, ибо ведёт в результате к нашему росту и оздоровлению). Каждый должен стремиться отыскать своё собственный Срединный путь, свою Золотую середину, приводящую к сбалансированности всех своих ипостасей.

Путь йога есть долгий постепенный процесс, когда аскеза есть необходимая учебная дисциплина, ведущая к неуклонному развитию тела и духа. Успех на этом пути ждёт лишь того, кто «поспешает не торопясь» и внимательно следит за тем, чтобы не переусердствовать в занятиях и не растерять изначальной радости преодоления собственной косности, узости, лени, тщеславия, эгоистической изворотливости…

Духовное совершенствование требует непреклонного и предельно напряжённого восхождения к вершинам Высшего Изначалия.

Успокаиваться на достигнутом в духовной работе смерти подобно. Расхолаживающие паузы в этом деле чрезвычайно опасны, ибо в мгновение ока отбрасывают нас далеко назад, и тогда уже годы и годы напряжённых усилий уходят насмарку. И всё потом приходится начинать сначала (подобно бедняге Сизифу). Каждая очередная ступень восхождения имеет своё функциональное значение лишь тогда, когда ведёт к следующей, в противном случае она становится тупым порочным тупиком и приводит к деградации, падению вниз…

К праноедению я пришёл только потому, что не смог добиться того духовного освобождения, какого хотел достичь, перейдя на веган-сыроедение (сопряжённое, конечно же, с рядом духовных практик). В результате я стал думать о еде больше, чем прежде, и теперь решил наконец вырвать из себя эту болезненную зависимость с корнем. Свободы захотел — свободы своего высшего начала от своевольных поползновений низшего. Дабы последнее наконец узнало, кто в доме хозяин (барин).

Просто я вдруг заметил, что спираль моей эволюции незаметно упадает в замкнутый, порочный круг буриданова осла, ступая по которому, тот тупо и глупо преследует свою призрачную и заведомо недостижимую цель, хотя ею может быть и вполне себе реальная, соблазнительно висящяя перед ослиным носом морковка.

Хоть путь восхождения с прежней вершины на новую и должен быть предельно сбалансирован, он при этом не может не быть предельно напряжённым и опасным, подобно пути канатоходца, идущего по туго натянутой меж этими вершинами струне. Сей восходитель должен быть бдителен и осторожен, но при этом безмерно отважен и смел, и к тому же, должен двигаться в изначально заданном ритме, маленькими, но неумолимо непреклонными и ровными шажками, иначе — конец!.. И главное, назад уже не повернёшь. А повернёшь — пропадёшь! Это и есть золотая середина эквилибриста духа: вперёд и с песней! Отвлекаться на посторонние мысли и внешние события — себе дороже. Он преисполнен ответственностью, предельной собранностью, нацеленностью на выполнение возложенной на себя миссии, и он полон жизнью на самом пике всех её высших возможностей, ибо всецело присутствует «здесь и сейчас», не расслабляя её соплями пустых сожалений о прошлом и мечтами о туманном будущем.

Сентябрь 21

Бог — творец, а не каратель [16.05.1999 (138-139)] — НОВАЯ ЖИЗНЬ

alopuhin

Бог — творец, а не каратель

Только тёмный, слабый и мнительный правитель может требовать от своих подданных беспрекословного, слепого подчинения и грозить им всевозможными напастями, ежели они посмеют усомниться в его богоданном могуществе.

Всевышний, ежели Он есть, вряд ли настолько же тёмен и глуп, как этот вполне земной и по-земному понятный правитель…

Человеку самому давно пора поставить себя на место: он и не сверхживотное, и не сверхчеловек. Человек — «культурное животное», животное со своим особенным языком и своими особенными, творческими, возможностями, свойственными его виду, а по сути — последней и честной сути — он просто другое животное, такое же другое, как кошка по отношению к воробью, или воробей по отношению к таракану: у каждого из этих животных свои языки и свои особенные возможности.

Август 14

Второе пришествие-3 (III. 28-30) — НОВАЯ ЖИЗНЬ

alopuhin

Второе пришествие-3

Утопая в грузино-абхазской крови и в стоне уже голодающего народа, Э.Шеварнадзе, скрепя самостийное сердце, потянулся ко всё ещё могучей России, изъявил-таки желание вступить в СНГ…

После расстрела Ельциным Белого дома в разных районах центра Москвы объявились так называемые «снайперы«, что располагались на крышах, чердаках, верхних этажах домов и даже на колокольнях некоторых церквей: несколько дней они ещё беспорядочно стреляли по всему, что двигалось под их обезумевшими взорами, пока их одного за одним не вычислили и не нейтрализовали («не-не» — ни-куда не годится!). Впрочем, бесконтрольность утечки оружия из Белого дома делает эту нейтрализацию достаточно условной…

В своих «Хрониках Харона» А.Лаврин приводит слова современного французского эколога Альберта Жакара: «Бактерия не может знать, что такое смерть, ведь она просто делится на две, четыре части. Смерть для неё не существует. Понятие «смерть» появилось тогда, когда двое соединились, чтобы произвести на свет третьего. Потому что этот третий — это и не первый, и не второй, не тот и не другой. Это новое существо. Мы себе позволяем роскошь делать что-то новое. А когда делаешь что-то новое, надо освобождать для неё место. Итак, смерть — результат наличия полов. Получается парадокс: рожая детей, мы стремимся бороться со смертью, а ведь потому, что мы рожаем детей, мы неизбежно смертны».

Создания ума и рук человека — это ведь тоже новое, новая сущность, хоть и не биологическая, — но, но… Биологические мутации… духовно-разумные выбросы — теории, религии, искусства — что это?..

                                                                                                                                                    3.11.93 (22-10)

Теории, религии, искусствафилософия) — через них пульсирует (путается, продирается, смеётся и плачет, бликует и подмигивает) бесконечная (снова и снова), мазохически сладкомучительная, всякий раз не удовлетворяющая полноте (а то и существу) посыла (замаха) по-пытка существования, схватывания скользкой рыбины бытия (истины), впадения в колею единственно реального (реальнее реального) сиюминутного-вечного… Сие всякий раз ускользает, оттого и пытка, но и — опять и опять — новая и новая попытка Улитка… вот-вот — непрерывная спираль Вавилонской башни, строительство которой всякий раз трагически предрешено, как предрешена, между прочим, и пресловутая эволюционная спираль, как предрешена всякая утопия, как предрешена всякая, якобы чистая, мысль, каковая, будучи заведомой метафорой (что предопределено изначальным свойством всякого языка), всегда утопична, — поэтому, не будучи в силах выйти за пределы языка, максимум, на что мы обречены расчитывать (на что обречено и чем ограничено человеческое мышление), — это непрерывно (снова и снова) постигать лишь образ бытия, а не само бытиё.

                                                                                                                                                      4.11.93 (20-46)

Ницше говорил (над могилой XIX века): Бог умер.

Фукуяма говорит (над могилой XX века): история кончилась.

Сказано слишком резко, эпатажно, впрочем, понятно почему: и тому и другому надобно было, чтобы их услышали, и — их услышали.

Скажем так: где-нибудь сотни (а то и тысячи) лет назад Бог, может быть, просто пошёл погулять, чтобы предоставить народам, ослеплённым неистовством исторических (истерических), материальных преобразований, вдосталь ими упиться, дойти до последнего края, разочароваться и вздохнуть устало и обречённо — всё, история кончилась… А это и значит, что пришла Ему пора возвернуться, поглядеть на жалких и слабых человеков, погладить их по головке и сказать: чего разнюнились, сопли распустили? вставайте, поднимайтесь, ну!?.

                                                                                                                                                       4.11.93 (22-02)

Август 13

Наденька-7 (III. 25-27) — НОВАЯ ЖИЗНЬ

alopuhin

Наденька-7

Провёл-таки сёдня утром самостийную операцию — кое-как выдрал спичками осколок шестого верхнего слева, а выдрав, с облегчением вздохнул: всё, теперь уже можно искать работу и вершить с лёгкой душой прочие дела

Сегодня (сообщают по приёмнику) в Тарту состоялись похороны Ю.М.Лотмана. Министр Евгений Юрьич Сидоров по телефону из своего кабинета произносит поминальное слово

Полощу свою страдальческую, изрядно обеззубевшую, пасть содой. Зачитался замечательным лавринским гроссбухом о славной штуковине, что существует в нашей (и не нашей) жизни и именуется смертью… А из приёмника звучат ритмичные спиричуэлзы, весёлые христианские штуковины, непереносимые для наших насупленных блюстителей ортодоксального православия… Энтомологи различают около миллиона современных насекомых, входящих в 26 отрядов. Роберт Дей Аллен в книге «Наука о жизни»* пишет: «Из-за отсутствия лучшего термина поведение насекомого обозначается как инстинктивное. Следует со всей отчётливостью констатировать, что в настоящее время не существует ни одного точного объяснения нервных процессов, лежащих в основе данного типа поведения. <…> Многократно утверждалось, что обучение и полученный прежде опыт не требуются для данного типа поведения, однако и то и другое всё-таки играет определённую роль в ряде инстинктивных поведенческих актов» (с.170).

В жизни всё так интересно — даже смерть… Смерть — это личная история человека перед его концом (будь он, этот конец, последним или нет)… И есть ли у нашей жизни смысл, нет ли его, что бы там ни было, всё равно — деваться некуда, остаётся одно: жить, радоваться, страдать, любить, не-любить, преодолевать морок и мрак, творить, созидать, тянуться ввысь, органично вплетаться в гармонию, структуру мира, бытия, — остаётся — позитив (то бишь — переоценивать ценности, переосмысливать смыслы, новую творить метафизику).

«Впечатляющий пример инстинктивного поведения касается размножения богомола. Самец богомола, находящийся рядом с самкой, не вступает в копуляцию до тех пор, пока самка в начальной фазе размножения не откусит ему голову. Очевидно в мозге самца имеются тормозящие центры, которые не позволяют копуляторным нервам активизировать другие части тела к размножению» (ibidem).

Роль приобретаемого опыта и обучения в жизни человека, сочетаясь с биологическими инстинктами, видимо, не столь беспредельна, как это представлялось прежде. Человек есть в равной степени и разум, и душа, и животное (триединство). А Владимир Семёныч Маканин, усомнившись в прогрессе исторического развития на пороге XXI века, разочарованно пишет**: «Человек не есть Гомо сапиенс. Возможно, никогда им и не был, если без самообмана. А мысль его только тогда и была мыслью, когда она была производственно-технологической. То есть мыслью о труде и мыслью о природе, но не мыслью о человеке. Так что человек может жить только шаг за шагом, потихоньку, не дёргаясь и не пытаясь самого себя опередить. Человек может (и должен) двигаться только так, как оно само движется: перемещаясь во времени в некую назначенную ему эволюционную нишу, как вид растений или отряд животных. То есть так, как его и ведёт его биология: процесс естественных изменений».

                                                                                                                                                           3.11.93 (16-10)

5 октября, выходя из московского бюро библиотеки Конгресса США, где сбагрил по дешёвке пару своих книжонок, я закурил, потом свернул на Знаменку и направился было в сторону магазина «Гилея» в череде редких здесь по обыкновению прохожих, как вдруг откуда-то сверху и справа (со стороны церковки) по нам с бешеным грохотом ударила длинная автоматная очередь: в десяти шагах передо мной мужику в коричневой кожаной куртке мгновенно снесло пол-черепа — его разлетевшимися мозгами заляпало проезжую часть… Тело моё метнулось вправо, под защиту домов, перекрывающих директрису обстрела…

                                                                                                                                                             3.11.93 (17-24)

Владимир Семёныч советует не дрыгаться, плыть по течению, и правильно делает, но… Но рас-суждение, суждение, суд над человеком — это ведь тоже дрыганье, взбрык, сверх-, через-природное действие, каковое, как и творческое начало, искусство, всё это тоже есть, есть в человеке; эту чрезмерность природа, выходит, тоже заложила в человека, заложила без всяких «почему» и «зачем», заложила просто… Какой человек есть, таков он есть, каковы природа, мир, бытиё, таковы они есть, то бишь — всё просто есть, и всё. Alles. Dixi. Amen.

А суждение (язык) — это свойство чисто человеческое. Феномен. Человек — это м.б. аппендикс, полнокровное качество которого либо забыто, либо утрачено, либо никогда и не существовало. Alles. Dixi. Amen.

А общественная история, насаженная на фикцию человеческой диалектики, — это, Владимир Семёныч, тоже язык, текст, сочинение. Посему, говоря о конце истории, вы с Фукуямой говорите по сути о конце только одного жанра, периода (за которым завсегда придёт другой).

А мой даосизм — он опять же мой, м.б. изрядно русифицированный, где неделанье есть — неделанье зла, пацифизм, эпикурейство, тихушное поскрипыванье пёрышком в малом своём уголочке… Смотреть — углядывать рёбра (природной) структуры…

                                                                                                                                                                 3.11.93 (19-30)

———————————————

*М., Просвещение, 1981

**»Квази»//Новый мир, №7, 1993

Август 12

Второе пришествие-2 (III. 22-24) — НОВАЯ ЖИЗНЬ

alopuhin

А ведь и вправду, чем дальше назад, тем глаза у людей были как будто шире, больше, круглее — более откровенно наивно) они их что ли распахивали?

Со старых картин, фотографий, даггеротипов эти расширенные, сильные и ясные глаза и посейчас прокалывают нас (ехидно-скептически узкоглазых) насквозь (и выше), эдак наискосок, и выстреливают через (некогда нежное) темя в немеренную высь «светлого будущего»…

Своим, пронзающим время, взглядом эти глаза накалывают нас, как в магазинах накалывают чеки на обращённое ввысь шило: каждый из нас пытается нести на себе свою персональную цену, каждый пытается чего-то стоить, но наши глаза уныло и философически сощурены — прежняя тотальная иллюзия скончалась (и слава Богу!), а новая ещё в процессе зачатия (как это ни печально, её рождение неизбежно).

                                                                                                                                           2.11.93 (17-11)

Второе пришествие. Агент 002. Итак, Исус увидел «безглазых» (т.е. сощуренных, неоткровенных, «двойных») людей, которые будто не умели себя нести, — скукоженные, согбенные, с перемётными сумами на плечах, глядящие себе под ноги, будто опасавшиеся неожиданного подвоха, будто ошеломлённые неким ещё грядущим приговором, они уже ничего не ждали для своих глаз. «Юр-родивое семя», — процедил Исус сквозь жёлтые,  прокуренные зубы. Он заслужил своё право так о них говорить, ведь и сам он был юродом со стажем, — а юродивым, как известно, не чужд дух соперничества.

Став шпионом, Исус и сам вынужден был теперь слегка умалить горделивый разлёт своих духоверховных плеч, умерить длину степенного шага, приспустить всеобъемлющий взор пред очами нагловатой своей соперницы Цирцеи, растерявшей уже, впрочем, пёрышки былой уверенности и первозданной красы.

                                                                                                                                             2.11.93 (21-02)

Смерть ходит рядом с жизнью, ибо она — её неотъемлемая часть (та и другая — той и другой). Так чего же негодовать и дрыгаться? — действуй по обстановке и вся недолга. При оперативной угрозе твоей биологической жизни доверяй инстинкту самосохранения, т.е. биологической же своей сущности.

Гармонизация биологического, плотского и разумно-духовного начал (если она вообще в нашем случае возможна) плюс гармонизация нашей жизни со всей окружающей средой (предполагающая нашу скромность) — вот цели, к которым нам надо бы устремиться прежде всего… Но практически этого добиться, учитывая весь необозримый спектр человеческой взбрыкливости, — может быть даже и невозможно (вопрос открыт)…

                                                                                                                                              2.11.93 (21-57)

Август 7

Наденька-5 (III. 6-8) — НОВАЯ ЖИЗНЬ

alopuhin

Наденька-5

Очередной зубец из пасти сиротеющей выдернул (пятый-верхний-левый). Я не лечу, а сразу выдёргиваю, чтоб с души долой, чтоб к этому скучному делу больше не возвращаться.

Не только художники, но и музыканты могут быть славными писаками. Вот сейчас по радио читают письма Дмитрия Дмитрича Шостаковича к Исааку Давыдовичу Гликману — бесподобно, замечательно, особенно на слух (Фёдор Иваныч Ш. вроде бы тоже писал интересно)… Тут сама личность, ежели она могучая, делает всё дело

                                                                                                                                                  27.10.93 (21-50)

Вот Шалвович интонирует, как и иные (славные вы наши) барды, железистую нашу действительность: «На фоне Пушкина снимается семейство«… А другими словами говоря, , вся наша жизнь, все деяния наши «снимаются» на фоне смерти… И лучшие писания наши — нет, это не бардовские истомные песнопения, это «Бардо Тодол«…

                                                                                                                                                   27.10.93 (22-04)

Надо же, опять я оказался в Москве (на сессии) во время очередных боевых действий: вечером 3 октября прослушал информацию о захвате боевиками Хазбулатова и Руцкого (окопавшихся в Белом доме) останкинского телецентра и нижних этажей мэрии, а утром был уже в литинституте — народу никого, голо и пусто, Есин (недавно избранный ректором) сиротливо бродит по двору (за непреклонной спиной Александра Иваныча Г.)… К середине дня к Краснопресненской набережной потянулись боевые вертолёты Ми-8

Я купил в «Академкниге» солидную энциклопедию смерти Александра Лаврина «Хроники Харона» и поехал к Серёге С. смотреть панорамный репортаж CNN о том, как Ельцин эффектно расстреливает из танков Белый-белый дом

                                                                                                                                                      27.10.93 (22-23)

Август 6

Зуб мудрости (III. 1-5) — НОВАЯ ЖИЗНЬ

alopuhin

Зуб мудрости

Выдёргивал сегодня свой очередной приватный зуб (остаток зуба) — четвёртый-верхний-левый.

Новая примета — помимо зубных страдальцев в стоматологическом зале ожидания томилось несколько цивильно прикинутых молодых людей с повреждёнными челюстями (коммерсанты): оборотная сторона коммерциализации времён очередной российской депрессии.

                                                                                                                                            23.10.93 (01-48)

Усохшие остатки мозолей на моих отвыкших от физического труда ладонях уже сошли: закопали в земельку то, что от тётеньки Вали осталось. Поминки же послужили поводом для встречи с давно не видевшими друг друга родственниками (иных десятки лет не видел). Количество и разнообразие яств на этой тризне меня почему-то смущало…

                                                                                                                                             23.10.93 (02-06)

Уж который день за хлипкой дверью моей каморки истошно орёт (мяукает) микроскопический котёнок, уязвляя совесть мою и высокомерное моё уединение — отъединение от внешних, бушующих за дверью трагедий… Но что я могу предложить ему — не воду же из моего специального отстойного ведра?..

Из приёмника — сладкие, неизбывные звуки Гаэтано Доницетти…

«И все они умерли, умерли, умерли»…

24.10.93 (14-35)

Вот оно, началось: за окном — первая настоящая позёмка метёт по крышам и недоумённо стынущей бледнокоричневой земле… Из щелей дряхлой, прогнившей оконной рамы тянет холодрыгой, стремящейся к супротивным щелям кургузой и хилой двери. Но сей сквозняк спасает меня от дымовой завесы, беспрестанно изрыгаемой моими чёрными курительными лёгкими.

Да, конечно, времякатегория чрезвычайно относительная и во многом человеческая. Какое время у тараканов?..

Детишки чёрных тараканов (согласно БСЭ) взрастают в течение аж четырёх лет (с ума сойти!).

24.10.93 (14-52)

Юрий Карлыч: «Писать можно начиная ни с чего… Всё, что написано — интересно, если человеку есть что сказать,  если человек что-то когда-то заметил».

А Виктор Борисыч: «Надо писать лишнее».

То бишь — дело своё надобно делать без нарочитого пережима, но в то же время и без недожима, то бишь — в собственную силу, меру, как тянет, манит, блазнит, аки чутьё ведёт непреднамеренное. Хотя… стоит ли тут мудрить? Бросаешься в омут — и всё: чем сильнее, чем безнадёжней затянет, тем лучше.

«Утром сей семя твоё, и вечером не давай отдыха руке твоей, потому что ты не знаешь, то или другое будет удачнее, или то и другое равно хорошо будет» (Ек., 11:6).

                                                                                                                                                  27.10.93 (10-06)

Июль 30

Игрок Изосим… Изабелла Юрьева…(II. 67-68) — НОВАЯ ЖИЗНЬ

alopuhin

Изосимигрок по рождению (игроками не становятся, игроками рождаются): пристрастился к игровым автоматам на Казанском вокзале, особенно к одному из них, ибо норов его изучил, взнуздал и склонял уже на свою сторону, выигрывая всякий раз уже сотнями тысяч российских рубликов, чем привлёк к себе внимание воротил вокзального рэкета, которым временами слегка отстёгивал на мелкие расходы и с которыми в конце концов скорешился ввиду редкого своего таланта, вдобавок же его, Изосима, кавказские привычки и замашки («здесь тебе не тут«) сыграли здесь свою, прямо скажем, не последнюю роль.

Но особенно его, как он говорит, поразила сложная иерархическая структура закулисной вокзальной жизни. Кого там только нет!.. Семи-восьмилетние беспризорники и на редкость деловитые подростки на побегушках у своих хозяев, нищие, калеки, бомжи, алкаши, наркоманы, продавцы телефонных монет и жетонов, газет, порнографии, контрафактных алкоголя, пива, сигарет, наркотиков, шмоток, многих других товаров (вплоть до автозапчастей), мелкие воришки и респектабельные воры, спекулянты билетами и услугами, бомбилы (водители частного извоза), грузчики и прочие мелкие вокзальные служащие с их внештатными посредниками-прилипалами, содержатели подпольных притонов и гостиниц, проститутки и их дородные «мамки», с потрохами купленные менты

И всё это сплетено в единую непотопляемую систему, которая дышит, живёт, ширится, разрастается, укрепляет день ото дня свои всё более и более сплочённые ряды

«Фантастика… никогда бы не подумал, — говорит Изосим, — это целый огромный мир«…

                                                                                                                                   7.09.93 (20-59)

«Жалобно стонет ветер осенний«, — поёт из приёмника Изабелла Юрьева (Изабелла Даниловна), которой сегодня исполнилось некоторое количество лет (сколько именно, об этом приёмник вежливо умалчивает).

А вот теперь — «Мы странно встретились и странно разойдёмся»… Что-то про «наш роман«, который закончен, про красоты и чудеса «далёких дивных стран», а потом — «и вдаль бредёт усталый караван«… Ах, этот манящий, этот экзотический караван

Другая песня — «Белая ночь, милая ночь, светлою мглой здесь нас укрой»…

А вот и коронный номер — «Саша»: «Саша, ты помнишь наши встречи в приморском парке на берегу, Саша, ты помнишь тёплый вечер, весенний вечер, каштан в цвету? Нет ярче красок нигде и никогда, Саша, как много в жизни ласки (? — А.Л.), как незаметно бегут года«…

Все эти слова довольно случайны, подогнаны друг к другу кое-как, наспех, но, но… Да, снова это самое непонятное «но»…

Ещё очень (даже больше, чем очень) люблю, как это делают Пётр Лещенко, Алла Баянова (год назад удалось попасть на её сногсшибательный концерт в театре эстрады)…

                                                                                                                                         7.09.93 (21-10)

Июль 27

Ждёшь одного, а сбывается другое (II. 57-60) — НОВАЯ ЖИЗНЬ

alopuhin

Мартин Хайдеггер: «Когда мы ждём, мы оставляем открытым то, чего мы ждём«.

А когда оно (то, чего ждём) сбывается, т.е. становится слишком конкретным, подробным, разнообразным, сложным, мы начинаем сомневаться, а того ли мы ждали

То, чего ждёшь, — там, далеко, абстрактно, обобщённо, упрощённо, целостно, непротиворечиво

То, что сбылось, — уже здесь, рядом, уже многоруко, раздроблено, неоднозначно

Трудно быстро изменить оптический фокус

Но всё равно ведь — ждёшь одного, а сбывается всегда другое, таков закон: мысль о предмете и сам предмет — это ведь не одно и то же.

2.09.93 (00-41)

По поводу тараканов пришлось поднять спецлитературу. Они, оказывается, слышат значительно лучше нашего брата, каковой мог бы даже позавидовать ширине спектра воспринимаемых ими частот: от инфразвука (7-8 герц) до ультразвука (40, а то и поболее килоГерц), а слышат они и вправду не чем иным, как своими длинными и ушлыми усами…

А фасеточный зрак их — близорук.

                                                                                                                                           3.09.93 (17-27)

Письменного стола никогда не было. А теперь уж, может быть, и не надо: уж как-нибудь перекантуемся до смертного часу — авось привыкшие. Все до единой сказки на колене писаны: не оттого ли в них углядишь иногда непристёгнутый привкус бомжового быдлизма, аль пофигизма раскардаж?!.

                                                                                                                                            3.09.93 (17-42)

Это ж надо — Изосим ни разу в жизни не был в бане, в парной! Но вчера удалось-таки наконец его туда вытащить — чуть ли не силком…

А обретши чистоту и полётность души и тела, ублажившись ядрёным пивком, остаётся одно — глядеть на мир, на ещё зелёные деревья, на ещё весёлых ничейных собак и кошек, на устало-остылое бабьелетнее солнышко бесцельным взором поэта и младенца, остаётся обрести покой и волю, и воспарить над жизнью и над смыслом ея, которого нет…

                                                                                                                                              6.09.93 (09-58)

Июль 26

Жизнь моя — не гоголь-моголь (II. 54-56) — НОВАЯ ЖИЗНЬ

alopuhin

Моя простодушная искренность зачастую приводит в тупик окружающих людей, многим из которых она вовсе не нужна (и это нормально); но здесь я ничего не могу (и не хочу) с собой поделать…

Убей меня, но я скажу из гроба, что жизнь, пусть даже смерть её перебивает (облагораживает), но всё-таки она (мне это ясно, как ясна простая гамма) — наивна и прекрасна... А что до хлама — пусть его… оставим хламу — хламово, а сами будем постигать вечернюю чудесную улыбку простых вещей, несуетную пустошь тишины и вод предвечных глубину…

Пророкам и борцам оставим их стенанья. Будем жить и дышатьлегко и просторно.

Оставим притязанья — суетливым. Наше милое малое — всегда с нами. И в этом — наша сила, в этом — исход.

                                                                                                                                                    1.09.93 (17-07)

Всё на самом деле значительно проще и веселее — мы сами многое накручиваем, заморачиваем…

В старости, в тюрьме, на необитаемом острове, на войне, перед смертью — любой человек начинает понимать, что истинная ценность жизни заключена в самых простых, и даже примитивных, вещах: небо, дерево, трава, стол, стул, стакан чаю, хлеба кус, тепло, свет, простодушие, сердечная благость, покой и воля неспешного созерцания…

Успокойся, вслушайся в себя, пойми чего ты хочешь… Ничего никогда не поздно. Опаздывает только тот, кто спешит, суетится, мельтешит, торопится урвать… А урывать ничего не надо — всё будет дадено в свой срок тому, кто спокоен.  А спокоен тот, кто честен и чист.

                                                                                                                                                       1.09.93 (17-45)

Вот, Николай Василич изнасиловал свой стихийно-творческий аппарат, свернул себе (ему) шею. Да и Лев Николаич тоже. Сие — не гоже... Кто ещё?.. Маяковский, Пастернак… Фадеев… А аппарат сей хрупок, нежен и нежного же требует к себе отношения. Ремесло-то ремеслом, но для себя я понял — ежели что не идёт, осторожненько (сам) отойди в сторону, займись другим… Доверься Богу — Он приведёт куда назначено тебе, ты лишь прилежный полупроводник, а своеволие твоё — иллюзия подростка; художник зрелый, если надобно (Ему), умеет замолчать на годы, что равносильно смерти для него, поэтому иной, когда с ума не сходит, буквальной смерти предаёт себя поспешно (Рембо, Ван-Гог, Есенин, Маяковский, Цветаева, Пушкин), душа его смятена становится, верх и низ его сбиваются в кашу, в гоголь-моголь

                                                                                                                                                         1.09.93 (21-52)