Представьте, что мир вокруг вас начисто исчез. Закрыв глаза, загляните вглубь себя. Там, внутри вас, единственная реальность, оставшаяся в мире после его исчезновения. Смотрите, смотрите, смотрите в неё, спокойно, проницательно и глубоко, бесстрастно и беспристрастно, смотрите в это месиво ваших застарелых желаний, обид, треволнений, житейских забот, в это болото гордыни и суетных конвульсий века сего, в эту кашу тоски и надрыва, напрасных метаний душевных меж навязанных вам извне надежд и мечтаний дурацких…
Смело ныряйте в это издёрганное болото, пропадайте в нём пропадом со всеми своими потрохами, отстранённо наблюдая, как этот искусственно надуманный вашим умишкой клубок искусственных хотений и мотиваций, душевных страданий и сгустков горя исчезает, распадается у вас на глазах — и больше не властно над вами. То, чему вы прежде придавали слишком большое значение, оказалось сущей ерундой, умозрительной пустышкой, мешающей вам быть по-настоящему лёгким и свободным, как воздушный шарик… Стоило лишь вглядеться внимательно и бесстрашно в подоплёку своих изо дня в день накапливающихся обид и разочарований, неразрешимых, казалось бы, задач и долгов, мучений и страхов, и все они с лёгкостью сходят на нет, ведь все их придумал ваш ум хитроловкий, у которого одна цель — через ваши привязанности привязать вас к вашей привычной «зоне комфорта»: ваши застарелые привязанности — это ржавая цепь, а ваш закосневший умишко — это чугунная гиря, намертво притороченная сей цепью к вашим затёкшим вконец конечностям…
Грязное и вонючее месиво ваших внутренних ментальных залежей, вашей внутренней помойки расступается, распадается и исчезает в никуда, уступая место жгучему свету, что струится оттуда — из сокровенных глубин, обиталища самой истины и высшего смысла — и заливает вас всё больше и больше: вы свободны, этот свет глубин освободил вас из смердящего заточения в кромешных миазмах вашего умственного эго, он так выжигает собой всё ваше внутреннее дерьмо и так проникает в каждую клеточку вашего тела, что вы сами становитесь этим светом. Он и вы — одной крови! Он, этот вселенский свет, конец и начало, альфа и омега мира, смысл, прана и правда жизни открывает вам новые перспективы!
И вот болото вашей прошлой унылой жизни наконец осталось позади, оно высохло и сгорело в лучах вселенского солнца, путь к которому вы обнаружили в ваших собственных сокровенных глубинах. Теперь внутри у вас — сухо и светло.
Теперь, когда вы откроете глаза, вы обнаружите, что внешний ваш мир изменился так же, как и внутренний, — он уже — будто омытый ключевой водой или горным рассветом… Всё былое ушло — всё теперь новое, новая земля и новое небо. Начните теперь вашу жизнь сначала — с чистого листа — в этом свете вашего освобождения от прежних долгов и привязанностей. Вы обрели свой внутренний свет: не забывайте о нём никогда — и светитесь им изнутри всегда и везде!
Прикрой глаза и стань текучим, тягучим и мягким, как молодой мёд. Все твои мышцы, все твои кости, вся кожа, все клетки, все твои мысли и представления расплавляются и тают, будто прошлогодний снег. И вот ты уже не мёд, а просто вода, жиденькая — ни в чём не твёрдая — водичка, ты становишься жидким, текучим, подвижно-разболтанным потоком, где ты полностью, до полной неразличимости растворён — ты попросту в нём пропал, исчез с головой и руками-ногами. Все твои думы, беспокойства, желания, намерения, боли, страхи и страдания, вера и надежда, страсти и пристрастия, клятвы и обещания, всё твоё беспокойное «я», твоё общественное положение, твои социальные роли, твои заслуги или проступки в обществе, клане, семье смыло этим потоком в никуда. Всему этому, всей твоей привычной, прежней жизни пришёл конец, кирдык, ты умер для неё — вся она исчезла в этом неудержимом струении всеочищающего потока, смывающего всё, что встречается на его пути!
Отпусти себя полностью, до конца — ведь тебя уже больше нет и не о чем беспокоиться, а есть только этот великолепно играющий на солнце, бурлящий, искрящийся, вольный и дикий поток! Будь спонтанным, вольным, диким и беспардонно непреднамеренным игралищем буйных стихий! Всё старое и закосневшее, всё родное тебе и привычное унесёт сим потоком в беспредельную даль, и ты обновишься и станешь младенцем, смотрящим на мир с широко открытыми, наивными глазами!
Исчезло тело, ум исчез, и всё исчезло без следа! Всё, что когда-то казалось зело важным и нужным, стало неважным и ненужным! Незачем тебе больше строить из себя важную персону, изображать из себя серьёзного, авторитетного члена человеческой иерархии. Теперь ты до мозга костей — пофигист! Тебе на всё, абсолютно на всё наплевать! Ты так расслаблен и текуч, что не знаешь уже, что от себя ожидать. Делай, что вдруг тебе захочется сделать в данный момент: хочешь качаться из стороны в сторону — качайся! хочешь упасть — падай! Хочешь орать — ори! Хочешь радоваться — радуйся! Хочешь рыдать — рыдай! хочешь просто посидеть в тишине, ощущая внутри всю полноту охватившего тебя блаженства, — посиди и покайфуй!
Медитация — это беззащитное самоустранение перед тем, что ЕСТЬ Здесь и Сейчас. Это своего рода — смерть. Смерть для всего, что было и что будет, для всего, что нас обременяет и насилует нашу природу.
Удовольствие, мысль, страдание, страх, социально-культурные стереотипы и насилие очень тесно связаны между собой. Многие люди испытывают удовлетворение, удовольствие от своего насилия, от своей враждебности, неприязни к кому-то, от ненависти к определённой группе, что отличается от других цветом кожи, образом жизни и поведения, своими представлениями о чём-либо, своей верой и т.д. Однако при состоянии ума (ахимса), где прекратилась склонность к такому (и всякому иному) насилию, в носителе сего ума пробуждаются такая радость и такой восторг, которые весьма далеки от низменного удовлетворения, получаемого от насилия со всем присущим ему негативизмом.
Чтобы не жить в постоянной войне друг с другом и не страдать от этого негативизма, нам необходимо дотянуться до корней всякого насилия, иначе мы никогда от него не освободимся. Стоит нам увидеть его исходную природу в самих себе, и мы легко скинем с плеч тяжкую ношу злобы и страха, делающую из нашей жизни сплошную каторжную повинность, и обретём гармонию с окружающим нас миром, то есть сможем увидеть в нём свет, радость и любовь, чтобы ответить ему благодарной взаимностью, чтобы самим излучать свет, радость и любовь.
Многие объясняют собственное насилие насилием, существующим во внешнем мире, и опасаются проявить своё миролюбие и пацифизм, чтобы-де этот мир не надругался бы над ними, такими мягкотелыми и незащищёнными. Однако подобное объяснение говорит только о том, что эти люди не умеют ещё жить в состоянии подлинного внутреннего мира, в состоянии внутренней свободы от внешних рефлекторных мотиваций ко злу и к ответной вражде, взаимному насилию (мол, раз они так, то и я так!). Тот, кто реально пребывает в состоянии подлинного внутреннего ненасилия, вообще не имеет с внешним миром никаких проблем и конфликтов.
Насилие — в широком смысле этого слова — как природная агрессия организма, как имманентная склонность всего живого к экспансии, ко всё более и более широкому распространению собственного доминирования свойственна каждому из нас.
Насилие — это не только то, что происходит, когда кого-то, например, убивают, избивают или насилуют. Сказанное в запале слово — это тоже насилие. Когда мы толкаем кого-то локтями, пробираясь куда-то в толпе, когда мы из страха покоряемся приказу, каким бы нелепым он ни был и т.д., — это тоже насилие. Когда мы пытаемся принудить кого-то или даже себя к чему бы то ни было, даже к любви, — это тоже насилие.
Вы проявляете насилие, когда идентифицируете себя с чем-то внешним — с той или иной религией, мировоззрением, расой, национальностью, традицией, страной, городом, семьёй, командой, предприятием, цехом, профессией, званием, титулом, квалификацией, наградой, должностью. Вы проявляете насилие, когда отождествляете себя с той или иной внешней системой, структурой и статусом: тем самым вы отделяете себя от тех, кто отождествляет себя иначе, тем самым вы определяете кто для вас свои, а кто чужие, вы устанавливаете барьеры и перегородки между теми, кто вам близок и теми, кто вам чужд. Но Тот, Кто сказал: «Любите врагов ваших», тем самым призывал нас принять и понять всё человечество, а стало быть не плодить, а разрушать в самих себе эти самые барьеры отчуждения и непонимания, а точнее, подниматься над собственными стереотипами, пристрастиями и предрассудками, собственными укоренившимися представлениями и мнениями. Такая любовь требует быть живым и пластичным, всевосприимчивым и терпимым к тому, что большинство людей рефлекторно отвергает, и к тому, что не приемлет меньшинство. Такая любовь требует быть открытым и незащищённым не только перед внешним миром, но и перед самим собой. Такая любовь требует быть непреднамеренным, спонтанным и простодушным, но вместе с тем и настолько бесстрастным и бдительным, чтобы успеть упредить собственные рефлекторные реакции на внешние раздражители, дабы в зародыше их пресечь, если они чреваты страхом, неприязнью, гневом и враждебностью (а чтобы пресечь, достаточно просто ясно увидеть).
Такому всеприятию, такой необусловленности, такой независимости, такой любви необходимо учиться. Иногда на такое учение уходит целая жизнь.
Начав учиться ненасилию (а точнее, медитативной осознанности того, что есть), мы должны сначала ясно и полно увидеть собственное насилие, то есть наше автоматическое побуждение делить всё и вся на своё и чуждое, надо пока перестать его либо осуждать, либо оправдывать, надо научиться смотреть на него беспристрастно, бесстрастно. Смотреть внимательно и дотошно. Отбросив все мнения и суждения по этому вопросу.
Всякий социум всегда и везде морально оправдывает и культивирует множество видов насилия. Прежде всего он оправдывает и культивирует те или иные влияния и обусловленности, разделения и структурирования, которые, в свою очередь, и порождают насилие.
Когда вы защищаете вашу семью, страну, её символы, достоинства и милые сердцу недостатки, вашу веру, ваши воззрения, ваши принципы и догмы, когда вы защищаете то, чем вы владеете или хотите владеть, вы порождаете гнев и вражду.
Весь вопрос в том, можете ли вы посмотреть на свой гнев и свои пристрастия без гнева и пристрастия, как нечто отдельное от того, чем они, по вашему мнению, обусловлены, то есть без оправдания и осуждения. То есть — объективно. Я могу увидеть вас в истинном свете лишь тогда, когда буду смотреть на вас независимо от того, испытываю ли я к вам вражду или считаю вас прекрасным человеком, лишь тогда, когда смогу абстрагироваться от своих субъективных пристрастий по отношению к вам (а иных и не бывает). А это не так просто.
Гнев, неприятие, насилие — всё это часть меня, часть, с которой я так сросся, что отождествляю себя с нею, и взглянуть на неё бесстрастно, неумолимо и настойчиво мне очень трудно. И я не смогу этого сделать до тех пор, пока это не станет для меня важнее, чем пища, секс, положение в обществе, ибо глубинная склонность к насилию, которую я когда-то, по глупости своей, оправдывал и которой я раболепно служил, меня развращает, уродует, стесняет и губит, как губит и весь мир, и поэтому я хочу увидеть её и понять, чтобы возвыситься над ней, чтобы стать выше собственных привычных низостей, которые общество в массе своей приемлет и даже всячески культивирует.
Однако возвыситься над насилием — не значит его подавить, игнорировать или с ним смириться. Я должен его увидеть и тщательно рассмотреть сразу и во всех его связях, для чего должен вникнуть в него со всем возможным бесстрастием и абстрагированием, со всей возможной остротой и непреклонностью, со всей возможной ясностью и свежестью ума, очищенного от его привычной обусловленности. Для этого придётся со всей возможной бдительностью держать на контроле все свои привычные повседневные реакции на внешние и внутренние раздражители, тренируя свой ум быть живым и юрким, как верная вам собачка (ум — это и есть ваша служебная собачка, инструмент вашего сознания, что соприродно всей вселенной и этой собачке не по зубам).
Многие из тех, кто хочет избавиться от насилия, находят себе идеал ненасилия, наивно полагая, что следуя тому, что по смыслу вроде бы противоположно насилию, они смогут от него избавиться. Такими идеалами полны наши священные книги, наши мировые религии, но как бы мы им ни внимали, мы не стали от этого менее склонны к насилию. Создавая себе фиктивныймир идеалов и искусственных ценностей, мы попусту растрачиваем и рассеиваем свою энергию и своё внимание.Человек, по-настоящему ищущий истину, вообще не имеет идей, чтобы воспринимать всё, что есть, таким, каково оно есть вне зависимости от чьих-то субъективных представлений (а все идеи заведомо субъективны).
Вы, например, признаёте тот факт, что кого-то не любите или даже ненавидите: если вы глубоко и всецело им проникаетесь без всякого о нём суждения, ничего от него и себя не требуя, он просто сходит на нет. Если же вы начнёте требовать от себя кульвировать стремление к идеалу, вы тем самым включаете самоосуждение, ибо выстраиваете иерархию обусловленных этим идеалом ценностей, в которой идеал — сверху, а вы снизу.
Говоря: «Я не должен ненавидеть, я должен стремиться к любви, ибо ненавидеть плохо, а любить хорошо», — вы оказываетесь в мире лицемерия и двойных стандартов.
Жить полно, жить всецело в данном мгновении, в Здесь и Сейчас — значит жить в том, что есть без какого бы то ни было оправдания или осуждения, жить предельно осознанно, спонтанно и бдительно — только так вы начнёте понимать факт вашей неприязни (или иной какой-нибудь факт) столь целокупно, что он попросту испарится, не выдержав такой тотальной и непреклонной медитативной пристальности (что, между тем, ненарочита и легка, как пушинка). Стоит ясно и чётко увидеть проблему — и она решена.
Как только ты начинаешь искать в себе, ты получаешь благословение. Поиск — начало преображения. Чем больше страсти в твоём исследовании, тем ближе преображение. Пусть же твой поиск будет безоглядным. Это один из фундаментальных секретов жизни и бытия: ты живёшь, если готов пожертвовать ради чего-то всем — даже жизнью. Жизнь там, где в жизни есть нечто большее, высшее, более священное, чем сама жизнь. Когда жизнь становится средством для достижениявысшей цели — она наполняется. Её переполняет радость и смысл.
Это закон бытия: истину нельзя завоевать, её можно только пригласить. Ты должен стать хозяином в доме, готовым принять самого дорогого гостя. И вот что я называю медитацией: ты просто освобождаешься от всякой чепухи, освобождаешься полностью, становишься просторным, восприимчивым, чувствительным, уязвимым, доступным. Все эти качества делают тебя гостеприимным — ты зовёшь в гости неведомое, ты зовёшь в гости непознаваемое, ты зовёшь в гости то, чему нет имени, то, без чего твоя жизнь не могла бы состояться, то, без чего вся твоя жизнь — лишь бессильная попытка жить. Ничего другого не нужно — только пригласить и ждать.
Вот что я называю молитвой: приглашение и ожидание с глубокой верой в то, что это случится. И это случится! Это всегда случалось! Таков неизменный закон бытия.
(с) Ошо «Утренние и вечерние медитации», изд-во «София», 2010, с.170
Медитация — истинное начало жизни. Твоё первое, физическое рождение — ещё не начало жизни. Первое рождение — всего лишь возможность жить, оно делает тебя потенциально живым, но не живым по-настоящему. Потенциал следует реализовать — лишь тогда ты будешь действительно жив. Медитация — это искусство реализации потенциала, искусство преображения семени в цветок. Благодаря медитации ты обретаешь второе рождение.
При первом рождении рождается тело, при втором рождении рождается душа. Мы можем реализовать себя, лишь осознав, что мы — души. В противном случае жизнь тратится впустую — семя не даёт побега, не становится цветком. Никто не присядет рядом с невзошедшим цветком, ни одна птица не прилетит к нему, ни разу не станцует с ним ветер. Непроросшее семя не знает ни солнца, ни луны, ни звёзд. Оно не может общаться с бытиём, ибо оно закрыто, оно — в капсуле.
Медитация помогает тебе родиться. Медитация — это открытие себя для всего сущего: для красоты бытия, для музыки ветра, для свободы, для тайны, для всего, что только есть…
(с) Ошо «Утренние и вечерние медитации», изд-во «София», 2010, с.192
Когда ты видишь прекрасный закат и испытываешь восторг, тебе кажется, что ты восторгаешься закатом. Но это не так. Прекрасный закат просто запустил в тебе процесс медитации. Закат невыразимо прекрасен, и все мысли остановились… ты — в состоянии благоговения; благоговение охватило тебя целиком. Когда мышление останавливается, ты погружаешься в глубокую медитацию и соприкасаешься с источником радости в сокровенном центре своего существа. Однако твой логический ум полагает, что причина восторга — прекрасный закат.
Прекрасный закат — отнюдь не причина восторга, он просто запустил процесс. Пожалуй, лучшее определение этому явлению дал Карл Юнг: «синхронизм«. Причина твоего восторга не в закате — ведь многие другие людиостались совершенно равнодушными к его красоте. Наверняка были и те, кто почувствовал, глядя на закат, прилив грусти. Это значит, что всё зависит от душевного состояния человека.
Как только ты это поймёшь, ты сможешь входить в состояние медитации в любое мгновение. Именно так начинается медитация. Это всегда одно и то же состояние: мыслей нет, ум остановился и — внезапная радость.
(с) Ошо «Утренние и вечерние медитации», изд-во «София», 2010, с.315
Не заимствуй истину, она должна быть только твоя. Истина должна родиться в тебе, она не может быть приёмышем. Когда женщина не может родить ребёнка, она берёт приёмыша, надеясь, что это сделает её матерью. Но если женщина не выносит дитя в матке все девять месяцев, она не сможет стать матерью. Эти девять месяцев значат так много — мать и ребёнок являются одним целым, они пребывают в гармонии. Ребёнок дышит лёгкими матери, его сердце бьётся в ответ на биение материнского сердца.
Психологи утверждают: музыка действует на человека столь чарующе потому, что, ещё не родившись, он слышал, как бьётся сердце его матери. Без этого… если ребёнок рождается из пробирки — впрочем, похоже, скоро все будут рождаться из пробирки, — такой ребёнок, скорее всего, не будет испытывать никакого влечения к музыке, он будет начисто лишён всякого чувства музыкального ритма. Он будет холодным — холодным как лёд, — ведь он не знал тепла, он не был в животе у матери. Он как бы и не будет человеком — ведь ребёнок постоянно меняется в зависимости от настроения матери. И это не односторонняя связь. Мать тоже меняется в зависимости от настроения ребёнка — происходит постоянный взаимообмен. Все эти девять месяцев беременности самопожертвование, родовые муки необходимы женщине, иначе она что-то упустит.
То же самое можно сказать об истине — ты должен стать ей матерью, ты не можешь удочерить её.
Медитация означает отказ от всего удочерённого и усыновлённого. Она даёт тебе свободу и возможность познать то, что внутри тебя.
(с) Ошо «Утренние и вечерние медитации», изд-во «София», 2010, с 313
Медитация — отнюдь не средство против мыслей. Медитация — это выход в запредельное, за пределы мыслей. В медитации ты обнажён, и Бог может видеть тебя таким, каков ты есть — без одежд, без маски, словно ты малое дитя. Это и есть великие минуты жизни — любовь начинает литься на тебя откуда-то свыше, ты становишься Божьим любимцем. Но ты должен заслужить это, ты должен стать достойным этого.
Бог приходит через медитацию. Медитация готовит тебя к Его любви. Бог всегда готов излить на нас любовь, но мы не готовы её получить, мы недостаточно пусты, чтобы наполниться ею. Мы заполнены всяким вздором; нас наполняют мысли, желания, воспоминания, мечты, внутри нас нет пространства. Пространство должно быть создано. В этом и состоит искусство медитации — создать внутреннее пространство.
(с) Ошо «Утренние и вечерние медитации», изд-во «София», 2010, с.321
Периодически находи возможность для того, чтобы делать то, от чего твой погрязший в рутине ум оказался бы обескуражен, пришёл бы в замешательство. Строй немыслимые рожи перед зеркалом. Станцуй какой-нибудь дикий танец, который никто никогда не танцевал. Встань на четвереньки и залай по-собачьи. Помяукай, как это делают мартовские коты. Сделай ещё какую-нибудь совершенно, казалось бы, бесполезную глупость, какую-нибудь очевидную чепуху. Главное, делай всё это радостно и самозабвенно. Вложи в это всю свою душу. Сделай это своей динамической медитацией.
Да, медитация — это не обязательно только безмолвная статика, не только отрешённое сидение и молчание. Медитировать не возбраняется и во время любой домашней работы, во время ходьбы, бега, чтения, танца, любого творческого процесса, любого дотоле рутинного процесса. Медитацией может быть любая эмоция, может быть смех, жест, любое движение, любой звук. Только главное — утонуть во всём этом с головой, с полным погружением и самозабвением: если танцуешь, будь танцем, если хохочешь, будь хохотом! Ты исчез, целиком растворился в этом диковинном и неожиданном для твоего ума действии, который, если ты будешь достаточно безоглядно погружён в это новую для него странность, придёт сначала в замешательство, а потом будет вынужден отступить. Он всегда отступает, если не может рационально объяснить происходящее себе самому. Туда ему и дорога — пусть он уходит на задворки твоей жизни, в тень освобождённого от заточения космизма. И тогда ты не будешь уже идентифицировать себя со своим умом, а станешь тем, кто ты есть на самом деле, станешь самой жизнью, самой свободой, самим бытиём.
Твой ум должен знать своё место — там, в тенисобачьей будки. Он нужен тебе, как подсобный инструментповседневной жизни, как калькулятор в руке полновластного хозяина — в твоей руке. Ведь он, твой ум, имеет очевидные пределы, а у тебя пределов нет.
Закрой глаза и прислушайся к себе самому: там нет времени, а есть лишь вечная беспредельность — это и есть твоя главная суть. Окунись в неё со всеми своими потрохами и осознай себя ею — ты и есть эта вечность и эта бескрайность раздольная. Нет твоего привычного окружения — всех этих твоих сослуживцев, соседей, прохожих, родных и знакомых, и незнакомых, и всей твоей повседневной жизни — ничего этого больше нет, а есть лишь бессмертная и бескрайняя вселенная! И вот ты в неё вливаешься — и заполняешь всю её безграничность собой: ты становишься всё больше и больше, ты раздуваешься, подобно воздушному шарику, заполняешь собой всю твою комнату, весь твой дом, всю улицу, весь твой город, всю твою область, всю твою страну, всю планету Земля, всю Солнечную систему, ты растёшь и вширь, и ввысь — всё дальше и дальше, всё выше и выше, выше деревьев, выше облаков, выше звёзд, дальше галактик и звёздных туманностей. Ты можешь запросто летать между облаками и звёздами, совершать невероятные эволюции, пируэты, развороты и мёртвые петли, ты можешь играть теми же облаками и звёздами, планетами и галактиками, а можешь даже и сам стать облаком, звездой, планетой, астероидом или галактикой или громадной таинственной тёмной материей, или же всеядною чёрной дырой, а потом вдруг снова вернуться в своё прежнее, уже полузабытое тело былое — ты можешь всё, что только захочешь! Веселись, хулигань, танцуй, летай, вертись, крутись, перевоплощайся, как только тебе заблагорассудится! И при этом ты растёшь и своевольничаешь всё больше и наглее — и вот уже всё небо, все планеты, все звёзды — внутри тебя самого! Ты одновременно тот же, чем ты был, и ты же — вся вселенная, что, выверувшись наизнанку, вся поместилась у тебя внутри, как и ты, тоже вывернувшись задом наперёд, объял собою всю вселенную! Ура! Ты стал вместительным таким и всемогущим, что буйство радости теперь — твоя стезя! Тебя обуревает космический восторг! Если хочешь, пой, вопи, пляши, да делай, что угодно, хоть плачь, хоть смейся, ты заслужил эту безмерную радость — ведь ты овладел целой вселенной, как и она овладела когда-то тобой, когда вынесла твою душу из тьмы бессмысленной на свет вселенского театра! Теперь ты вернулся к себе домой — в мир беспредельности пространства-времени, в родное естество своей вселенной, где ты такой же сильный, как она!.. Постепенно начинай возвращаться восвояси, заканчивай эту медитацию и выходи из неё преображённым — спокойным, расслабленным, блаженным, начисто забывшим все свои прежние страхи и надуманные тяготы жизни…
