(14-33) С 6 до 7 утра сделал свой обычный гимнастический комплекс, потом до 12-ти спал-дремал (у меня сегодня выходной), потом, дабы надышаться атмосферной праной, отправился гулять на природу (попутно успев заплатить за интернет), на что ушло два с лишним часа. На природе же делал Пранаяму по шагам (3:12:6 и 4:16:8), пока не вспотел и не почувствовал явное улучшение самочувствия (сосуды расширились).

Появились грёзы о воде и мысли о том, что, пожалуй, по аналогии с тем, как Лобсанг Рампа определил вегетарианство («вегетарианская диета — идеальная диета для тех, кто живёт в идеальных условиях»), я готов уже сказать о праноедении, что это идеальная диета для тех, кому чуждо всё человеческое…

Вот и Е.И.Рерих тоже, оказывается, не приветствовала слишком уж суровый аскетизм в еде, считая это излишней крайностью, делая организм несбалансированным…

Теперь уже 21-дневная система перехода Джасмухин кажется мне менее жёсткой, чем система того чернокожего праноеда, интервью с которым я видел по Ю-Тьюбу. Джасмухин предлагает продержаться насухую лишь первую неделю, а вторую неделю голодать с водой, а третью она называет отдыхом (но я так и не понял, что это за отдых такой, — надо перечитать её книгу)… Афроамериканец же предлагает сразу  и навек переходить на сухой голод…

Девушка из Уфы (тоже в Ю-Тьюбе её видел) праноедит на воде и не стесняется в этом признаться, в отличие от К.Ропаева и З.Барановой… Джасмухин же пишет, что через 21 день перехода каждый сам для себя должен решить — продолжать ли дело праноедения дальше или, преисполнившись обретением нового опыта, полностью или отчасти вернуться к прежней своей диете, в чём-то её подкорректировав…

Однако мы, люди, такие: сейчас, страдая без воды, я не прочь (пусть и через 21 день) вернуть себе хотя бы воду, а начав пить, я (и практически любой на моём месте) возмечтаю, глядишь, и о какой-никакой более конкретной еде: какой-нибудь бананчик или морковка покажется тогда райской пищей, и так далее… Человек ведь по природе своей — экспансионист: что ни дай, всё ему мало…

В принципе, на фоне всех этих рассуждений система Поля Брэгга представляется мне теперь наилучшей: более-менее строгое вегетарианство, перемежающееся регулярными голодовками, каковые можно практически свести на нет, если заниматься спортом более активно, и хотя бы, минимум, 2-3 часа в день…

А доходяга-праноед твёрдо стоять на земле не сможет ни при каких обстоятельствах: ему придётся носиться с собой, как с хрустальной вазой… Хотя если ему позволяют средства и он может устроить себе спокойную, комфортную жизнь вдали от здешней суеты, тогда другое дело… Он может, конечно, как йог Парватджани, что не ест и не пьёт аж с 1940 года, сиднем сидеть в одной индийской клинике под замком и под прицелом бдительных видеокамер: по утрам ему дают лишь 50 грамм воды, какой он прополаскивает рот, а потом её выплёвывает…

Джасмухин же пробыла четыре дня в шотландской клинике под пристальным обследованием, после чего медики поспешили его прекратить и выпустили её на свободу, так как дальнейшее обезвоживание её организма могло привести к нежелательному для них исходу… Её, впрочем, и раньше подлавливали с бутылочкой с водой…

К.Ропаев (в интервью) что-то неопределённое по этому поводу мямлит: мол, в любом случае совсем без воды никто бы и не смог слишком долго продержаться, ибо, дескать, во вдыхаемом воздухе всегда присутствуют пары воды, ведь воздух всегда имеет какой-то процент влажности…

Неделю-то я насухую продержусь, а дальше… если у меня не откроется «второе дыхание» или не случится что-нибудь особенно знаковое, я скорее всего начну принимать воду внутрь… А там — видно будет.

(10-44) От приготовленных вчера прощальных яств кое-что осталось, поэтому решил, ничтоже сумняшеся, доесть всё это на следующий день, то есть сегодня, в воскресенье, а голодовку, то бишь праноедение начать уже прямо с понедельника, да и дата будет тогда более круглая, стало быть, запоминающаяся — 20 мая 2013 (прежде я хотел начать голодать именно сегодня). Вот сейчас доел вчерашнее пшено, испил чайку с изюмом (его ещё осталось пару жменек)…

Намедни матушке (она привыкла и любит приходить ко мне по субботам, чтобы после бани забрать мои шмотки в стирку и вернуть уже постиранное и отглаженное, а иногда и поесть приносит, хотя я многие годы безуспешно пытался её от этого отговорить), так вот, вчера я матушке сказал, что-де начинаю свою обычную межсезонную голодовку, поэтому еду мне приносить пока что не надо, после чего достал из холодильника ещё оставшиеся у меня запасы моркови, свёклы и зелёной стручковой фасоли, а в ответ на её заявление о том, что всё это могло бы спокойно храниться до конца голодовки в том же холодильнике, промямлил, что не хочу, чтобы эта еда меня смущала, а я потом лучше куплю себе что-нибудь помоложе и посвежее… Ложь во спасение — при общении с близкими родственниками без неё зачастую обойтись никак невозможно…

Впрочем, я в сети уже везде раструбил о начале этого своего праноедения и, боюсь, брательник и его жена, прочитав об этом в «Одноклассниках», куда они время от времени захаживают, могут мамке об этом настучать… Хотя, конечно, и без того истина станет всем очевидна, когда я так истончаю, что вынужден буду во всём сознаться. Зато тогда я начну спокойно раздаривать родственникам свои блендеры (совсем недавно купил дорогущий блендер аж на 2 кВт), кастрюли, кофемолки, чашки, ложки, плошки, тарелки и прочую утварь, после чего у меня освободится ряд полок в кладовке, у плитки и в кухонном столе, куда можно будет загрузить прежде всего самую актуальную для меня на этот момент литературу, а также бытовые и спортивные принадлежности, коим не досталось до сей поры достойного места в моей утлой каморке.

Деньги теперь остаётся тратить лишь на книги, интернет и оплату жилищно-коммунальных услуг.

А ведь предки мои тоже пошли по пути какой-никакой аскезы, по пути своеобразного самоумаления, когда три года назад задёшево продали свою кровную, выстраданную многолетними трудами собственность — дачу (подзолистое неудобье) и раритетную (1970 года выпуска) машину-«копейку»… И это совсем немудрено, ведь лишняя собственность для простых, небогатых людей становится зачастую теперь уже слишком обременительной (растущие налоги, взносы, платежи)…

(11-48) Просматривал сейчас старый дневничок и вижу, что я, оказывается, уже с начала января начал первые реальные попытки перехода на праноедение — то и дело отказывал себе от походов по магазинам и пробавлялся остатками той еды, что оставалась в доме, чтобы потом попытаться и вовсе от неё отказаться, изучал соответствующие материалы в интернете, откуда, кстати, и скачал книгу Джасмухин «Праническое питание», где нашёл замечательный тест из шестнадцати вопросов (составленный её верной товаркой Чармейн Харли), помогающий определить, насколько читатель готов к переходу на неедение, то бишь праноедение по 21-дневной методике  Джасмухин: ответив на все эти вопросы утвердительно, я убедился, что я к этому вроде бы совершенно готов.

В феврале-марте я уходил в отпуск и втайне надеялся приурочить начало перехода именно на это время, но, проголодав в феврале пару дней, повернул обратно. Теперь-то я понимаю, в чём была моя тогдашняя ошибка (а значит не на все вопросы праноедческого опросника я ответил вполне искренно) — я не сжёг за собой все мосты, не мотивировал переход его абсолютной неотвратимостью, не освятил его своей беззаветной отвагой, жесточайшей ответственностью и верой в то, что Высшие Силы в случае чего меня не оставят, а попросту подумал, что вот поголодаю первую недельку насухую, а там, если всё пойдёт нормально, пойду дальше, поголодаю вторую недельку на воду, а там видно будет, поголодаю ещё, если смогу, а если будет мне слишком уж худо, от праноедения в этот раз откажусь и спокойненько себе перейду к прежнему сыроедению, как после самой обычной, заурядной голодовки, каких в моей жизни было немало. А вышло так, что с такой хлипкой моральной основой я даже и трёх дней без еды и питья не сумел продержаться, хотя когда-то я и по две, и по три недели  голодал и горя не знал… Без железной веры в задуманное и беззаветное упование на Высшие Силы (как их ни назови) в серьёзных делах серьёзных успехов достичь невозможно — старая, банальная вроде бы истина, но чтобы убедиться в её реальной справедливости и неизменной практической необходимости, приходится немало над собой потрудиться. Прав, короче, любимейший поэт Николай Алексеевич Заболоцкий, написавший в год моего рождения следующее:

«Не позволяй душе лениться!

Чтоб в ступе воду не толочь,

Душа обязана трудиться

И день и ночь, и день и ночь!»

А ещё он написал такие строки «ниже пояса» :

«Как хорошо, что дырочку от клизмы

Имеют все живые организмы!

И в нищей хижине, и в спальне у монарха

Полезно пользоваться кружкою Эсмарха «.

А мне, стыдно признаться, в скором времени дырочка сия станет и вовсе без надобности… Но мало ли чего все мы в этой жизни лишены, и к тому же приходит срок всем нам хоть от чего-нибудь, да отказываться — кому от пива и водки, кому от курева, кому от чересчур опасной еды, кому от окружения слишком нестерпимых двуногих сопланетников, кому от сладостных иллюзий стрекозиной юности…

Как, опять же, сказал гениальный Н.А.Заболоцкий,

«В XIX веке

Чудно жили человеки  —

Пили водку, пили пиво,

Сизый нос висел, как слива!»

(13-25) Полистав свою рукописную поэтическую антологию, перекинулся невольно с Заболоцкого на шедеврального Г.Иванова, что, в частности, гениально сказал об извечной миссии Поэта (а по сути, любого Творца), предъявляя ей свой самый что ни на есть предельный «гамбургский счёт» (термин В.Б.Шкловского): «Дело поэта — создать «кусочек вечности» ценой гибели всего временного — в том числе, нередко, и ценой собственной гибели». Да, конечно, это перекликается с пастернаковской «полной гибелью всерьёз  «, которую Борис Леонидыч, впрочем, написал на год позже незабвенного Жоржа (Г.И. в 1931, Б.П. в 1932)…

(13-51) В который уже раз говорю о том, что регулярно жертвуя самым, казалось бы, необходимым и насущным для себя, мы всякий раз — всегда! — получаем заслуженную награду. Вот как об этом мудрая Анна Андреевна сказанула ещё аж в 1915 году (продолжаю листать свою утопично-непотопляемую антологию):

«Думали: нищие мы, нету у нас ничего,

А как стали одно за другим терять,

Так, что сделался каждый день

Поминальным днём, —

Начали песни слагать

О великой щедрости божьей

Да о нашем бывшем богатстве».

Мир, по большому счёту, чудовищно справедлив.

(18-27) После бани соблазнился, дурак, зашёл в магазин, понабрал всяких вкусностей — два перца жёлтых, один ананас (ни разу в жизни не пробовал, хоть попробовать напоследок), вина красного сухого, бутылка 0,7 литра, сайры консервированной, капусты брюссельской взял, три помидора, пачку сухих ржаных хлебцов (финских), кефира два литра, нектарина  в районе килограмма, короче, пошёл напоследок вразнос!

Ясно, что всё не успею до полуночи сожрать, с учётом того, что приготовил и не доел накануне (салата и чечевицы)… И, главное, в последний раз всё кажется поначалу таким вкусным… Глаза завидущие заставили меня закупить сверх необходимого — купил даже и халвы арахисовой 250 грамм…

В бане пришла гениальная мысль о том, что истинную суть обычного вегетарианства может уразуметь лишь веган-сыроед (через свои метания и срывы), так же как истинную суть веган-сыроедения может понять лишь праноед, стремящийся преодолеть своим праноедением срывы своего былого сыроедения…

О, Боже, сейчас, в последний вечер перед абсолютной голодовкой, мой телесный элементал взял власть над моей духовной волей в свои астральные руки…

Вдруг подумал о женском начале, что могло бы уравновесить моё брутальное мужское эго…

(18-55) Хоть иногда полезно всё ж таки так обожраться, как я сейчас — напоследок — обожрался, чтобы потом навек отказаться от еды, от питья и от прочих грубых человеческих пристрастий, что мешают прозревать главные духовные ценности… Образовались уже у меня в утробе излишки, от которых избавиться очень просто, — благо, сортир под рукой…

И вправду — вышел сегодня у меня день прощания с едой, которой нынешняя цивилизация стала почему-то придавать слишком уж большое значение. Я с этой цивилизацией не согласен, хотя и отдал ей толику своих заблуждений. Но всё — хватит! Доем, что смогу доесть до 24 часов, а там буду голодать до последнего… Неважно, выживу или сдохну… Но почему-то уверен, что не сдохну — выживу…

Мало радостей видел я в жизни — тех радостей, что доступны большинству двуногих… Был всегда изгоем, маргиналом, аутсайдером, коему ведомы, по преимуществу, лишь отвлечённые от жизни, грубой и земной, ценности, хотя на закате жизни вдруг выяснилось, что напрасно я комплексовал по тому поводу, что мне неведомы радости и приоритеты большинства из этих двуногих… В прошлых жизнях, видать, я этими грубыми, земными ценностями насытился вдосталь, а нынче они мне, как выяснилось, малоинтересны…

Отныне — ура! — будем мы сохнуть и худеть в своё высокочастотное и высокодуховное удовольствие!..

(20-13) Вот же, дурак, соблазнился-таки, напоследок, забуриться в магазины — «Пятёрочку» и «Дикси» — чтобы накупить лишнего, обожраться до полного безобразия и омерзения, чтобы вдруг за четыре часа до полуночи вдруг осознать, что всё правильно, что так и надо, ибо как испытать омерзение к еде, ежели ею не обожраться до последних риз… И пива бутылку выжрал, и вина — упился, с непривычки, до полного безобразия: и то, разве это не простительно — ведь это в последний раз, ведь больше никогда, никогда в этой жизни я больше не буду жрать, не то что обжираться… Один день — а особенно вечер — побыть обожравшейся сволочью, ведь это не грех… Да, это вполне себе по-русски… А всё из-за бани, после которой буквально теряешь голову… Хотя и понимаешь, что то, что люди, обычные люди себе позволяют, если не грабят и не убивают, и не особенно как-то грешат, это не такой уж особенный недостаток — оторваться на выходных, чтобы опять потом лямку тянуть беспросветную… Пожалеть их, бедных, надо: что у них есть? Телик, интернет, долги перед родственниками и обрыдлыми работодателями… Бедные вы, бедные… Тонкие вибрации Высшего Духа, они ведь не для всех, а для нас, для особливо избранных…

Искусство рафинированное, это ведь тоже не для них: а посему и вправду, бедные они, бедные… Оказался я нынче в их полуоблезшей шкуре, обожравшись напоследок накануне своего космопраноедения, когда пошлю все свои человечишкины пристрастия на хер и стану свободным и лёгким, як та ласточка, что летит к нам сюда из далёкой жаркой Персии, дабы вернуться в своё заповедное, из крови и слюны слепленное, гнездо над моим окошком…

(20-30) Ей-же-ей, стоит дойти до последнего края, дабы понять, дыбы догадаться, что «есть ценностей незыблемая скала», о коей твердили нам из столетия в столетие мудрецы и поэты… Право, други, стоит пасть на последнее, распремерзкое дно, чтобы понять простоту и безмерную красоту первичных истин… Заступать за край — ведь это, ей-же-ей, вполне по-русски… А я русский до мозга костей и до корней волос своих, хотя я и облысел уже, увы, донельзя…

Ей-же-ей, два-три раза в жизни быть безобразным, распущенным и пьяным — это не грех. Надо же, как иногда (в подобном разрезе) писал Достоевский, чтобы человеку было бы куда притулиться душой, какой-то закуток задушевный человеку иногда зело необходим… Каждый из нас немного Раскольников, немного Акакий Акакьевич, несуразный, глупый, нелепый и больной, как усопший накануне Балабанов Лёша…

(20-45) Израненный яствами рот — беззубый — стенает, вопит и страдает! И ждёт грядущего завтра отдохновения, аки манны небесной…

(20-51) Господи, мне уже тошно ото всей этой жратвы, — благо, сортир рядом, можно изрыгнуть излишки… Мерзость, мерзость… Чтобы понять веган-сыроеда, надобно стать праноедом, а чтобы понять обычного вегетарианца, надобно стать строгим веган-сыроедом… А чтобы понять жизнь, надо понять смысл самой смерти…

Несколько дней, как перестал закупаться продуктами и подъедаю потихоньку то, что осталось в доме, чтобы уже послезавтра начать переходить на праноедение, то есть неедение…

Явление высших тонкоматериальных прозрений возможно только после возжжения центров (чакр), то есть после утончения доминирующих вибраций, а к этому приводит лишь многолетняя практика аскезы, медитаций и психосоматических упражнений… Терпение для всего этого нужно большое, ибо внутренние изменения происходят очень небыстро, а снаружи их подстегнуть не так-то просто, если делать это негармонично, не считаясь со сложным сплетением всех (внешних и внутренних) сил, а как с ними считаться, ежели большая часть их нам (мне) попросту неведома (и невидима)… Поэтому остаётся одно — быть к себе, к протекающим внутри себя изменениям как можно бережнее, избегать к себе всякого насилия, вызванного нетерпением и нежеланием понимать естественную инерционность сложнейших эволюционных процессов…

А то, что я уже вступил в непосредственную космопланетарную энергоэволюцию, сомнений никаких не вызывает: и, оглядываясь назад, вижу, как прошлые события всей моей жизни выстраиваются в закономерный порядок, ведущий именно к этому моему теперешнему духовному восхождению (начиная с двенадцатилетнего возраста)…

Я возвращаюсь к тем своим (непроизвольным) опытам по расширению сознания, которые начал было получать в детстве и отрочестве, но испытав животный страх, вынужден был прервать раньше времени… Всю жизнь я так ли, сяк пытался их возобновить и продолжить, но попытки сии были недостаточно самоотвержены и безоглядны, были чересчур половинчаты и поверхностны, чтобы иметь какие-нибудь по-настоящему весомые плоды. А подобная деятельность требует полной самоотдачи и неуклонного планомерного движения вперёд — шаг за шагом, год за годом, десятилетие за десятилетием: и лишь тогда, глядишь, через 20-30 лет серьёзной ежедневной работы появятся первые зримые всходы когда-то посеянных зёрен…

Всякие пути к отступлению, все мосты за спиной в этом случае должны быть раз и навсегда сожжены! Благо, судьба моя сама собой сложилась так, что личной жизни у меня и не было, и нет, терять мне особенно нечего — так, пару привычек застарелых осталось ещё искоренить (пристрастие к еде и лень), и тогда можно уже окончательно умереть для заурядной жизни бесчётно окружающих нас бессознательных двуногих, дабы целиком и полностью окунуться в безмерный космос тонких миров ради служения Общему Благу, Иерархии Света и утверждения нового века человечества, века духовной зрячести и психической зрелости, когда пламенное расширение сознания станет обыденной практикой всего населения, а не только лишь узкой группы отважных отшельников-первопроходцев…

Праноедение для меня — не самоцель, а радикальное средство к просветлению, к Самадхи, к открытию каналов, центров и их возжжению, к выходу на общение с Высшим Разумом, Высшими Учителями ради беззаветного служения Общему — Высшему — Благу. Если Учителя меня, эту мою устремлённость должным образом воспримут и дадут указание идти к утончению своих вибраций каким-то иным путём (что вряд ли), то я, безусловно, так и сделаю. А пока — иного пути для себя я не вижу.

На подобных — решающих в судьбе — рубежах человек начинает раздваиваться: бренное тело тянет в свою сторону, бессмертная душа — в свою… Они в такие моменты более явно друг от друга отслаиваются, отлепляются, и можно уже даже как бы со стороны за этой их схваткою («тяни-толкай») наблюдать (подобно верхней птичке в притче Благословенного). Это и есть уже расширение сознания (оно и есть сия Божия птичка), что может быть сторонним наблюдателем и судьёй всего того, что с нами происходит. В это сознание (дух) и тело наше входит, и душа, но, расширяясь, взрастая на закваске Высшего Духа, Высшего «Я», оно их актуальную земную узость перерастает, и пределов сему росту в природе практически нет, ибо он совершается далеко за пределами этой единственной, наличной жизни…

Тело (без еды и питья) попадает в безвыходную для себя ситуацию и вынуждено отдать свою измочаленную волю на откуп душе и Духу, а те начинают — вынуждены! — стремительно развивать свои былые рудиментарные способности по добыванию иных источников сначала элементарного выживания, а потом уже и Спасения — Воскресения… Организм встаёт перед супержёстким выбором: либо учиться насыщать себя воздушной и космической праной, либо просто и тупо сдохнуть раз и навсегда.

«Муктика-упанишада» говорит: «Эффективными средствами управления сознанием являются получение духовных знаний, общение с мудрецами, полное оставление васан (скрытых желаний. — А.Л.) и управление праной».

Е.И.Рерих в книге «Беспредельность» пишет: «Когда люди думают об экономии восприятий, тогда Мы можем сказать — двигайтесь, двигайтесь, двигайтесь, чем скорее, тем лучше. Скорость восприятий приблизит воздействия. Притяжение неминуемо там, где все силы напряжены. Закон един во всём Космосе. Препятствия, рождающие слабость духа, будут порождениями неуспешности. Препятствия, зовущие весь огонь духа к битве, действуют, как творческое начало. Мудрость древняя говорит: «Призови срок битвы, не уклонись от препятствия». Там, где уклончивость, там не спасение, но лишь задержка. Неубоявшийся стать соучастником вечного, беспредельного движения, истинно, может принять образ воина. Готовность и срочность ритма ринут его в сияние Космоса. Заметьте, страх и колебание — запруды для духа».

Мне показалось, что эти слова говорят как раз о моих колебаниях, связанных с голодовкой и праноедением. Чем раньше я это дело начну, тем быстрее отмучаюсь с каскадами первых кризисов, тем быстрее обрету те духовные наработки, о которых давно мечтаю, и тем скорее начну главную работу всей моей нынешней жизни… А начну опять медлить и колебаться, то сам же себя за это буду корить и разъедать ржавчиной бесполезной рефлексии. Это как медицинская операция — либо приступить немедля (с понедельника ), либо не приступать уже вовсе! Я уже достаточно — и морально, и физически — вооружён, чтобы приступать… Что я, слабее той нежной девушки из Уфы (известная на Ю-Тьюбе праноедка)? Или того поляка (что продержался, правда, всего два года)? Или — Кости Ропаева? Или старушенции Зинаиды Барановой, что могда бы по-прежнему ходить на рынок за продуктами и судачить с бабками на скамейке о несладком своём житье-бытье? Да нет же, я и теоретически подкован будь здоров, и физически, и голодовок у меня за спиной немало (в этом вопросе я даже переплюнул самого Геннадия Петровича Малахова, что первую свою голодовку держал только в 1985 году, а я на девять лет раньше, в 1976), чтобы легко и весело идти на этот эксперимент, к которому вся моя жизнь меня тщательно приуготовляла (а ведь так оно, по сути, и есть!). К тому же, судя по книгам Е.И.Рерих, я по всем параметрам подхожу для того, чтобы Высшие Учителя обратили на меня своё внимание и подарили моим чакрам достойную толику космических огней…

Исходя из вышесказанного, я решил — окончательно и бесповоротно (сам себе удивляюсь, это говоря), — что послезавтра, 20 мая 2013 года я переходу на праноедение, перехожу легко и (как бы) безответственно, ибо надоело мне играть с собой (а точнее, со своим эго-умом, с которым мы, стоеросовые, и привыкли обычно себя идентифицировать) в кошки-мышки! Да, мне будет плохо, да, мне будет трудно, да, я вынужден буду преодолеть ряд переходных кризисов, но я всё это преодолею, чего бы мне это ни стоило! Я созрел, я чувствую полную внутреннюю готовность начать с этого решающего дня совершенно (казалось бы) новую жизнь, ничто мне в этом не мешает, ничто уже не смущает, никаких неясных вопросов, чтобы немедля это начать, у меня больше нет. Нет никаких отговорок и лазеек к отступлению! Главное — и более опасное — до последнего не проболтаться родителям, которые сразу же могут поднять неимоверную панику… Матушке придётся сказать, чтобы не носила мне больше никакой еды (скажу ей, что просто начинаю свою обычную межсезонную голодовку)… Зато на работу (на свою факторию ДПРМ МК-101° близ Троицких Борок) теперь уже не придётся таскать никакой еды… Жизнь вообще освободится от множества ненужных вещей (утвари, блендеров, измельчителей, соковыжималок и т.д.) и начнёт обретать преимущественно духовный — надмирный — характер…

Важно, что я в последнее время особенно чётко и явственно понял, что я высшее, духовное существо и что я не один, не одинок ни в этом мире, ни во всей вселенной… Подобные устремления к большим — и рискованным — духовным свершениям никогда не остаются незамеченными высшими тонкоматериальными сущностями, нашими надмирными духовными собратьями, Наставниками и Иерархами. Если что — они всегда поддержат, всегда помогут: а особенно тогда, когда видят, что вы сожгли за собой все мосты и начинаете свой духовный прорыв, свой нешуточный бескорыстный подвиг ради Общего Блага, не зная, по сути, каким будет его окончательный результат…

Да-а, теперь я такие обещания дал, такие непререкаемые обеты, даже весь Космос успел оповестить об этом своём решении, что (в отличие от прошлого раза, в феврале) повернуть назад я при всём желании  уже не смогу. По дорогу с работы уже думал, что я буду теперь хранить в выключенном навек холодильнике — то ли какие-нибудь рукописи, то ли книги, то ли материалы по праноедению и всему, что его, так или иначе, касается… Теперь это становится главным делом всей моей жизни — это и моё творчество, и моя работа, и моё служение, и моя семья, то бишь моё «ВСЁ».

Да, два года назад я наивно думал, что перейдя на веган-сыроедение смогу избавиться от мыслей о еде, а получилось наоборот — о ней приходилось думать ещё больше: съешь банан, через час яблоко, через полтора апельсин, а потом идёшь в магазин — там сплошные соблазны, потом срываешься то на кефир, то на каши, то на хлеб, потом организм даже привыкает и к сыроедению, и даже снова начинает толстеть, несмотря на физические тренировки, к которым он тоже быстро привыкает, поэтому нагрузки надо всё время наращивать, иначе всё вернётся на круги своя — оно и возвращается, так как схема, принципы жизни остаются, в общем-то, теми же самыми… Всё при любом виде питания сводится, так или иначе, к бегу по одному и тому же рутинному кругу с одним и тем же вопросом: что бы такого съесть, чтобы быть молодым и здоровым, чтобы все тебя любили… То есть духовные пороки, связанные с едой, разве что слегка видоизменяются, но никуда не уходят, если мы переходим с одного типа питания на другой: мы всего лишь меняем при этом шило на мыло, а зерно проблемы остаётся там же, где и было. А соль пороков, связанных с едой, зиждется в принципиальном устройстве всей нашей цивилизации и связанной с ней общественной культуре, в которой практически ни один  ритуал, так или иначе, не обходится без кулинарных изысков и обильных застольных трапез, даже изъявления базовых человеческих чувств, как правило, должны быть обязательно подкреплены традиционными если и не распитиями спиртных напитков, то хотя бы хлебом-солью или посиделками то ли в баре, то ли в ресторане, то ли на природе, то ли в хлебосольном доме…

Ходил в сортир отлить и хотел было сплюнуть, да передумал — нет, думаю, слюну надо беречь, ибо это есть зело драгоценная влага. Поймал себя на этой мысли и понял, что психика начала уже перестраиваться на новые рельсы…

Суббота, 18.05.2013