Июль 31

Уличная афёра (II. 69) — НОВАЯ ЖИЗНЬ

alopuhin

Уличная афёра

Один из новых способов облапошивания, процветающий нынче на главной улице Москвы. Припася жертву у пункта обмена валюты, развесёлый чувак в розовом артистическом пиджаке идёт за ней, например, вниз, к Центральному Телеграфу, потом как будто невзначай догоняет, артистически нагибается, показывает жертве пачку долларов и рублей, перевязанную чёрной аптекарской резинкой, делится неподдельным удивлением по случаю этой якобы счастливой находки, тут же деланно и поспешно маскирует, конспирирует эту свою нарочитую радость, вот, дескать, случалось, говорит, терять, а вот находить не приходилось, надо же, дескать, как повезло, давай, говорит, никому не скажем, давай пополам, пойдём потихлоньку за угол, чтобы, дескать, никто ничего не заметил…

Заходят за угол у Моссовета, только якобы собираются делить, как к ним тут же неизвестно откуда подбегают два шустрых и суетливо обеспокоенных амбала, артист в малиновом пиджаке прячет деньги в карман, а бугаи, как бы между прочим, спрашивают, не находили ли они деньги, доллары и рубли, перевязанные чёрной аптекарской резинкой, на что ответчики дружно разводят руками, какие деньги, Боже упаси, а каратисты, не теряя времени даром, уже требуют, давайте, чуваки, по-мужски, покажите, какие у вас есть деньги, нет ли наших, а бедная жертва, охваченная страхом и стыдом, мысленно благодарит Господа за спасение от грешного деяния и с торопливой готовностью демонстрирует ушлым проходимцам свою собственную кровную наличность, каковую те берут, разглядывают, а потом вдруг бац!  и — проходными переулками — молниеносно исчезают в неизвестном направлении (и сиреневый пиджак с ними), а жертва между тем впадает в ступор, хлопает глазами, а когда смекает что к чему — уже поздно, поезд ушёл, ищи-свищи…

                                                                                                                                                  7.09.93 (22-22)

Июль 21

Наденька-1 (II. 41-43) — НОВАЯ ЖИЗНЬ

alopuhin

Славная Наденька Ш. кормила меня презентационными бутербродами, и я, польщённый лукавой её лестью и многочисленными расспросами, рассказывал ей историю своей жизни и своего мировидения…

Но самое странное заключается в том, что основным знаковым символом, пронизывающим всю эту мою изрядно, в общем-то, сумбурную болтовню, явилось одно слово — физика. Нет, я. конечно, всегда знал, что слово это значит для меня нечто куда большее, чем оно значит в действительности… Но тут я вдруг (как это обычно у меня и бывает), как бы услышав себя чужими (хотя в данном случае и не совсем чужими) ушами, наиболее голографически осознал, что слово это не просто слово, а мой, достаточно уже созревший, термин (родился-то он давно, а вот созрел только теперь).

Физика… Да: порядок вещей и связей.

                                                                                                                                                 23.08.93 (23-45)

Очередной кризис индивидуального творческого мировоззрения. Ищу новые подходы. Новые полюса. Ориентиры. Но… Облазил сегодня ключевые книжные точки Москвы. Целых два часа шерстил книжный салон «19 октября» на Полянке (1-ый Казачий переулок), где собрана самая, можно сказать, «сливочная» литература, но нет, ничего для себя на сегодняшний момент подходящего не нашёл — ушёл с пустыми руками и унылой башкой. И в других магазинах ничего не унюхал такого, что хоть как-нибудь потрафило бы моим бессознательным внутренним позывам… И уехал бы сегодня ни с чем, если бы не урвал с развала издательства «Гнозис» (что у «Прогресса» на Зубовском бульваре) «Дао Дэ Дзин» товарища Лао Цзы: это я ещё пока могу читать, и даже смаковать узнавательно... Дао. Природа вещей. Порядок вещей. Физика Дао. Дао-физика. Дао. Да. Остаётся делать Дао. Да. Дзуйхицу.

                                                                                                                                                     24.08.93 (23-50)

Не особливо озабочен я тем, чтобы читателя развлечь — немало тех, кто способен и призван делать это куда как лучше меня, для которого литература не цель и не средство, а, скорее, мера молчания, а если и средство, то такое, каковое споспешествует разве что вялотекущей борьбе с текучестью кадров, ускользающих из рук, аки влажные юркие рыбы…

Литература — это, может быть, привычка к особого рода психологическим напряжениям и разрядкам, которая (привычка) становится попросту образом жизни. Кто уже привык, втянулся, тому уже не выбраться. А дело-то это, в общем, во многом довольно нудное. И во многом же, конечно, неблагодарное — последнее, впрочем, являет собой, как ни странно, обстоятельство достаточно благотворное: корыстолюбцы постараются найти занятие повеселее и повыгодней.

                                                                                                                                                       25.08.93 (00-20)

Июль 19

Сузукар-3 (II. 36-37) — НОВАЯ ЖИЗНЬ

alopuhin

Сузукар-3

Большая Белая Книгагруда отсыревших шёлковых свитков, один за другим распадавшихся в руках Дергабула: не понять — то ли это руки Дергабула дрожат от понятного волнения, за которым полгода изнурительных поисков и смертельных отчаяний, то ли мечется от сквозняка пламя десятка смоляных факелов в руках измождённых соратников… Буквы пляшут и рассыпаются в руках Дергабула, едва он успевает пробежать по ним напряжёнными глазами… И вдруг — вот она — молитва Белого Зогара, те самые заветные двенадцать слов, но и они — о, Боже! — рассыпались в прах, но он успел, он всё-таки успел их прочитать! Бормоча слова молитвы, Дергабул отстраняет от себя сгрудившихся над ним с факелами товарищей и поднимается с колен, закрывает лицо руками, отрешённо отходит в тёмную часть галереи, чтобы снова и снова повторить, чтобы застолбить в памяти магический текст, чтобы навсегда запечатлеть в себе эти ещё смутные для него, ещё странные и жуткие слова священной молитвы Белого Зогара…

                                                                                                                                                                  20.08.93 (03-05)

В Москве отмечается вторая годовщина государственного переворота, или вторая годовщина неудавшейся попытки путча, или вторая годовщина победы молодого ельцинского правительства, или победы всех приверженцев ельцинского курса, или приверженцев естественных прав и свобод над партийно-гэбистской диктатурой, над приверженцами прежнего, просоветского курса…

В общем, и я там был, мёд-пиво пил Демонстрировал солидарность, дежурил у Белого Дома, митинговал, беседовал с Кронидом Любарским, был, что называется, в гуще событий, глотал слёзы протеста и восторга: собственной шкурой явственно ощущал космический проворот исторического динамо.

Погода была пасмурной, моросил занудный дождь… А 21-го, около середины дня, лишь прозвучало первое известие о победе, небо вдруг просветлело и на нём, впервые за все эти дни, уверенно воцарилось яркое нежное солнце, — трудно было тогда не поверить в существование высших, божественных сил.

                                                                                                                                                                     20.08.93 (13-07)

Июль 5

Изосим, эксперименты и Петров-Водкин (II. 9-11) — НОВАЯ ЖИЗНЬ

alopuhin

Говорим с Изосимом о проблеме человеческой зевоты, каковая, как и сон, наукой ещё не объяснена. О тараканах, каковые, будучи древнейшими представителями рода насекомых, имеют законное право на защиту своих разнообразных интересов (интересно, умеют ли тараканы зевать?).

А я вот в который раз начал перечитывать замечательные мемуары замечательного же Петрова-Водкина Кузьмы Сергеича: оказывается, дальтоники видят правильный, истинный цвет объекта, в отличие от нас, дураков, каковые думают, что видят красное знамя, не ведая того, что красное знамя красный цвет-то отражает, а в натуре (вместо отражённого красного) остаётся зелёным.

Не верь глазам своим. Вселенная наша однажды родилась и однажды же помрёт. Время имеет начало и конец. Были первые три минуты. И Большой Взрыв. И сингулярность, и разбегание галактик. И ваще. Как скажешь, так и будет.

                                                                       6.08.93 (01-50)

Изосим, в отличие от меня, предпочитает мотаться в Москву на автобусе, — дескать, и кресла удобней, и быстрее, и ваще… Я же говорю, что для меня дикая электричка отличается от автобуса, как вольная русская баня от персональной квартирной ванны.

Я люблю разглядывать разношёрстных и разноличных человеков, выходить в тамбур перекуривать, слушать тырыдыканье вагонных колёс, и ваще… Же-де, опять же, запахи милы моим ноздрям… Попутные разговоры о чаяньях и бедах, и обо всём другом мне душу теребят особым интересом…

Ах, электричка, милая сестричка!..

Тема для монографии — «Общественный транспорт как важнейший элемент иерархической структуры, отражающий генезис и архетипы коллективистского сознания и коллективного бессознательного народов, населяющих бескрайние просторы Российской империи«.

                                                                                                                                                           7.08.93 (01-15)

Возобновили с Изосимом свои давние эксперименты по энергоинформационному обмену: результаты оказались на удивление успешными. Передавали друг другу буквы русского алфавита, числа натурального ряда, простейшие геометрические фигуры, образы объектов быта…

Продвинулись в создании гипотетического, считывающего информацию, надлобного экрана. Поработали с биолокационными рамками… Надо же, Изосим, мой старый литсобрат и первый критик, что раньше прочитывал всё, что я ни напишу, теперь он завзятый коммерсант и уже не стремится прочитать всё, что я успел понатворить за годы наших невстреч…

Он рассказывает о своих коммерческих делах и проблемах, но, Боже, как они мне скучны!..

Должно быть, каждому своё, и это теперь настолько очевидно, что даже смешно.

                                                                                                                                                             7.08.93 (10-04)

Май 5

С товарищем неким гуляем по Питеру… (10.11.2000)

ночь
alopuhin

С товарищем неким гуляем по Питеру, хотя он походит, скорее, на Новгород, на Псков, Ярославль, среднерусское что-нибудь — с кремлями, соборами и загогулиной зачуханной улочки, пылью купеческой, метлою отеческой ласково прибранной, речушкой, что там, за холмами, упрятала уютную оторопь спячки диковинной, камыш, отстоявший застойные заводи, молчанье полей с перелесками робкими, мычанье и блеянье, мальчика с удочкой, околицу мира, ни в чём не повинного под именем Господа нашего дивного… Короче, приятелю (ветер белёсые волосы треплет ему) я говорю на холме за кремлём, громоздящим свои стены и башни у нас за спиной (там ещё вроде бы трамвай промелькнул):

— Слушай, я бы сюда, в Питер, приезжал почаще, если бы жил в Москве, это было бы намного ближе… Очень уж он мне нравится, этот вот самый Питер…

А уже в городе вижу на зачуханной улице то ли оружейный, то ли пороховой склад, над входом в который висит большая вывеска, скорее похожая на плакат, где то ли чёрными, то ли белыми буквами на красном фоне выведено следующее: П И О Н Е Р … Спрашиваю у скрипуче кряхтящего старика ковбойского вида, сидящего на противоположной стороне улочки:

— Эта буква «П» на вывеске означает «Полковник«?

— Нет, — отвечает старикан, сладко затянувшись цигаркою, — это «пионЭр«…