Бог — бомжара посторонний —   не мешает нам,   нашей наглости, иронии,   буйству наших драм.     Только мы Его хватились,   ан — Его и нет:   Он блюдёт инобытийность   и нейтралитет.     Бог — не шулер и не фраер,   не Дух, не Сын и не Отец,   не командующий раем   и тем паче не истец.     Веришь ты в Него, не веришь,   Господу насрать:   Он не поп, чтоб в небо двери   грудью заграждать.     Он — структурная основа,   связь всего со всем,   что живёт не ради слова   и не ради стен,     что рождается впервые   всюду, ныне и всегда, —   жизни муки родовые,   обитания среда.

Скурвилось время, ускорилось, —   неспешная глубина   занемогла и скукожилась   и на свету не видна.     В технологической одури,   в сияньи электроогней   мышцы души нашей, лодыри,   стали слабее, бедней.     Мощные, хитрые, ловкие   цивилизации костыли   размягчили нам наши головки   до состояния пастилы.     Мы — за дерьма частоколами,   но перемены грядут,   когда мы останемся голыми,   освободимся от пут     промышленного окормления,   технических чудо-устройств   и в лоно вольёмся безмерное   своих изначальных свойств.     И тогда, избавляясь от наглости,   пред лицом неподкупных небес   мы увидим с последней наглядностью —   где Господь, а где суетный бес!

Много ли, Господи, надо,   чтобы героя награда,   как бандюгана засада,   не обошла стороной,   чтобы святые обеты   преображающим светом   преисполнялись не где-то   там, за последней чертой?..     Не говорю о Нагорной   проповеди, но в загробный   статус слуга ваш покорный   верил до самых седин:   чуял по-детски, что чудо   дремлет всего лишь под спудом   наших обид, пересудов   и повседневных рутин.     Годы прошли, как в тумане,   стал увязать я в обмане   и сомневаться, в чём ране   был я уверен вполне…   Но, слава Богу, недавно   ногу сломал я — обидно,   только одно и отрадно —   я изменился, зане     травма — не только мучитель,   но и отличный учитель,   базовый перекроитель   приоритетов людских…   Что-то я понял такое,   что стихотворной строкою   не рассказать, но, не скрою,   я воскресенья достиг…